Голованов александр евгеньевич биография семья. Воспоминания маршала голованова о сталине

Александр Голованов - известный отечественный военачальник, служивший в советской армии. В годы Второй мировой войны руководил советской авиацией дальнего действия, а также 18-й воздушной армией. После войны был назначен руководить всей СССР. В 1944 году получил звание главного маршала авиации. В истории рабоче-крестьянской Красной армии стал самым молодым маршалом.

Детство и юность будущего летчика

Александр Голованов появился на свет в 1904 году. Он появился на свет на территории Российской империи в крупном городе - Нижнем Новгороде. Его родители были известными жителями города. Мать - оперная певица, а отец - капитан буксирного парохода. 8-летнего Александра Голованова отдали учиться в Александровский кадетский корпус. Так что еще в детстве было решено, что в будущем он станет военным.

В Красную гвардию герой нашей статьи вступил, когда был еще подростком. В октябре 1917 года ему исполнилось всего 13 лет. Правда, по внешним признакам ему давали значительно больше. Он выглядел на все 16, а рост имел под два метра.

После успеха Октябрьской революции выступил за власть Советов. Уже в 1918 году начал сам зарабатывать на жизнь. Александр Голованов в молдые годы пошел работать курьером в контору "Профсохлеб", организованную при комиссариате продовольствия.

Участие в Гражданской войне

Принимал участие в Гражданской войне Александр Голованов. Его определили разведчиком в 59-й стрелковый полк, который выполнял боевые задачи на Южном фронте. В одном из сражений получил контузию.

Демобилизовался только в 1920 году. Уже тогда Голованов Александр решил, что гражданская служба не для него. Поэтому поступил в так называемый ЧОН. Это Части особого назначения. Так на заре СССР назывались коммунистические дружины, которые существовали при различных партийных ячейках. В их обязанности входило нести караульную службу у особо важных объектов, всячески помогать Советской власти в борьбе с контрреволюцией.

Первоначально ряды ЧОН формировались только из членов партии и кандидатов в партию. Однако, к 1920 году, когда в ЧОН вступил Голованов Александр, туда стали принимать активных комсомольцев и даже беспартийных.

При этом то, что известно о герое нашей статьи по официальным документам, несколько расходится с его собственноручно написанной автобиографией. В последней нет упоминания о службе в ЧОН. Александр Голованов, фото которого есть в этой статье, утверждает, что в те годы трудился в управлении снабжения Красной армии и флота на должности курьера.

Следующий этап в его карьере - агент в Центропечати, а затем разнорабочий на сплаве леса на предприятии "Волгосудстрой". Позже он был агентом и электромонтером при пятом Волжском полку ГПУ, который базировался в его родном городе - Нижнем Новгороде.

Служба в ОГПУ

В 1924 году поступил на службу в ОГПУ Голованов Александр Евгеньевич. Биография героя нашей статьи была связана с этим органом на протяжении последующих 9 лет.

Расшифровывалось ОГПУ как "объединенное государственное политическое управление", работавшее при Совете народных комиссаров СССР. Образовано оно было в 1923 году на базе НКВД.

В первые годы ОГПУ руководил Феликс Дзержинский, а с 1926 по 1934 год - Вячеслав Менжинский. Голованов занимался оперативной работой и трудился в особых отделах. Прошел путь от уполномоченного до начальника отделения.

Дважды принимал участие в далеких командировках в Китай. В частности, в провинцию Синьцзян. В самом начале 30-х годов. Незадолго до этого стал членом Всесоюзной коммунистической партии большевиков.

Арест Савинкова

Самой яркой страницей его работы в ОГПУ стало участие в аресте Бориса Савинкова. Это один из лидеров отечественных эсеров, белогвардеец. Террорист и революционер.

После буржуазной Февральской революции 1917 года получил пост комиссара Временного правительства. В августе при наступлении Корнилова на Петроград стал военным губернатором города. Предлагал генералу подчиниться Временному правительству, но в результате признал свою неудачу.

Октябрьскую революцию не поддержал. Участвовал в противостоянии с большевиками, формировал добровольческую армию на Дону, поддерживал Деникина. В итоге эмигрировал из страны, пытался установить связь с националистами, но в конечном счете попал в полную политическую изоляцию.

Несмотря на это, для ликвидации савинковского антисоветского подполья ОГПУ разработало операцию "Синдикат-2". В ней и принимал участие Голованов. В августе 1924 году Савинков тайно прибыл в Советский Союз, завлеченный оперативными работниками.

В Минске состоялся его арест. На суде Савинков признал свое поражение в борьбе с советской властью и крах собственных идеалов. Он был приговорен к расстрелу, вскоре наказание смягчили, заменив на 10 лет лишения свободы.

По официальной версии, в 1925 году он покончил собой, выбросившись из окна пятого этажа. В комнате, куда его привели для допроса, не было решеток на окнах. Существует альтернативная версия, согласной которой он был убит сотрудниками ОГПУ. В частности, ее излагает Александр Солженицын в своем романе "Архипелаг ГУЛАГ".

Голованов - гражданский летчик

В 1931 году Голованова Александра Евгеньевича прикомандировали в нарком тяжелой промышленности, где он был ответственным секретарем. На следующий год он начал активно осваивать гражданской авиации. Окончил школу ОСОАВИАХИМа (аналог современного ДОСААФ).

В 1933 году его взяли на работу в "Аэрофлот". Так началась его воздушная карьера. До самого начала противостояния с немецко-фашистскими захватчиками он летал на гражданских рейсах. Прошел путь от рядового пилота до начальника управления и, наконец, шеф-пилота.

Важной вехой в его карьере стал 1935 год, когда Голованова назначили возглавлять Восточно-Сибирское управление Гражданского воздушного флота. Оно базировалось в Иркутске. Александр Голованов в гражданской авиации построил карьеру.

В 1937 году, во время чисток среди коммунистов, Голованова исключили из партии. Однако ему удалось избежать ареста. Более того, он отправился в Москву, как сам сказал, - "искать правду". И это ему удалось. Столичная комиссия партийного контроля постановила, что его исключение было ошибочным. Правда, в Иркутск он возвращаться уже не стал. Его оставили в Москве на должности летчика. Он хорошо проявил себя в столице. Спустя короткое время Голованов уже считался одним из лучших страны, стал шеф-пилотом эскадрильи особого назначения.

В 1938 году герой нашей статьи установил завидный рекорд. Его общий летный стаж составил один миллион километров. В советских газетах о нем стали писать как о "летчике-миллионере". За это его наградили знаком "Отличник Аэрофлота". Причем все его полеты были безаварийными, что в те времена, когда человек только начинал покорять воздушное пространство, было большим достижением. Он становится поистине популярным в стране человеком. Его фотографию даже публикуют на обложке журнала "Огонек".

В годы Великой Отечественной войны

Опыт участия в боевых действиях Голованов получил еще до того, как немецко-фашистские захватчики напали на Советский Союз. В 1939 году он принимал участие в боях при Халхин-Голе. Это был необъявленный локальный вооруженный конфликт, который продолжался несколько месяцев на территории Монголии. В нем с одной стороны участвовали советские войска и монголы, а с другой - Японская империя.

Конфликт закончился полным разгромом японской дивизии. Причем СССР и Япония по-разному оценивают эти события. Если в отечественной историографии их называют локальным военным конфликтом, то японцы говорят о них как о второй русско-японской войне.

Чуть позже Голованов отправился на фронт Советско-финской войны. Эта война продолжалась чуть менее полугода. Все началось с того, что СССР обвинил Финляндию в артиллерийском обстреле. Таким образом, Советы целиком возложили ответственность за боевые действия на скандинавскую страну. Результатом стало заключение мирного договора, по которому СССР отошло 11 % территории Финляндии. Тогда, кстати, Советский Союз посчитали агрессором и исключили из Лиги Наций.

Приняв участие в обоих этих конфликтах, Голованов встречал Великую Отечественную войну уже опытным военным пилотом. Еще в начале 41-го, до нападения Гитлера, он написал письмо Сталину, в котором обосновывал необходимость специально готовить летчиков для осуществления полетов дальней бомбардировочной авиации. Особенно, в неблагоприятную погоду, к тому же и на запредельной высоте.

В феврале состоялась его личная встреча с генералиссимусом, по результатам которой он был назначен командиром отдельного полка дальнебомбардировочной авиации. В августе он уже получил пост командира авиационной дивизии дальнего действия. А в октябре очередное звание было предоставлено. Генерал-майора авиации получил Александр Голованов. Великая Отчественная война позволила ему проявить себя на воздушных фронтах. Накануне нового 1942 года он стал руководить авиационной дивизией дальнего действия при ставке верховного главнокомандующего.

Маршал авиации

В 1942 году герой нашей статьи стал руководить авиацией дальнего действия. В мае было присвоено звание генерал-лейтенанта. С тех пор и до самого конца войны был главным во всей советской дальней авиации. При этом пользовался симпатией, уважением и доверием со стороны главнокомандующего Сталина. Так что получение очередных воинских званий не заставило себя долго ждать.

С марта 1943 - генерал-полковник. А 3 августа Александр Голованов - маршал авиации. В ходе войны был назначен командующим 18-й воздушной армией, в ней непосредственно была сконцентрирована вся дальнебомбардировочная авиация страны на тот момент. Несмотря на высокие звания, Голованов сам регулярно участвовал в боевых вылетах. В частности, отправлялся в дальние бомбардировочные рейды в самом начале войны. Когда летом 1941 года, в течение одного месяца, советские летчики совершили серию авиабомбардировок Берлина.

Этому предшествовали массированные бомбардировки Москвы, которые начались практически сразу после начала войны. В то время Геббельс даже успел заявить, что советская авиация полностью разгромлена, а на Берлин никогда не упадет ни одной бомбы. Голованов блестяще опроверг это смелое заявление.

Первый вылет на Берлин был осуществлен 7 августа. летели на высоте 7 тысяч метров. Летчикам приходилось не снимать кислородные маски, а выход в радиоэфир был запрещен. При полете над немецкой территорией советские бомбардировщики были неоднократно обнаружены, но немцы настолько не могли себе представить возможность нападения, что были уверенны, что это их самолеты. Над Штеттином для них даже включили прожекторы, приняв за заблудившиеся самолеты люфтваффе. В итоге целых пять самолетов смогли сбросить бомбы на хорошо освещенный Берлин и без потерь вернулись на базу.

Голованов был назначен командующим этими вылетами после второй попытки, которая состоялась 10 августа. Она уже не была такой успешной. Из 10 машин сбросить бомбы на Берлин смогли только 6, а вернулись лишь две. После этого героя Советского Союза Водопьянова убрали с поста командира дивизии, а его место занял Голованов.

Герой нашей статьи сам неоднократно летал над вражеской столицей. Немецкая разведка на тот момент отмечала, что он в числе немногих имеет уникальное право на личный доступ к Сталину. Последний обращается к нему исключительно по имени в знак особого доверия.

С событиями тех лет связан и полет Сталина на Тегеранскую конференцию, который лично организовывал Голованов. В путь отправились на двух самолетах. За рулем второго, прикрывающего, был Голованов. А Сталина, Ворошилова и Молотова доверили везти генерал-лейтенанту авиации Виктору Грачеву.

В 1944 году самочувствие Голованова серьезно пошатнулось. Его стали беспокоить спазмы, перебои в работе сердца, остановки дыхания. По мнению врачей, причиной этого стало регулярное недосыпание, которое фактически привело к разрушению центральной нервной системы. При этом стоит отметить, что за годы войны с фашистской Германией Голованов поставил рекорд для советских вооруженных сил, дослужившись от звания подполковника до главного маршала авиации.

Судьба после войны

После войны, в 1946 году, Голованов был назначен командующем дальней авиацией Советского Союза. Однако уже через два года снят с поста. По мнению большинства, причиной стало состояние здоровья, которое сильно пошатнулось после войны.

Голованов окончил академию Генерального штаба. Но и после этого не смог вернуться в войска. Не было назначения. Ничего не стесняющийся Александр Евгеньевич снова обратился с письмом к Сталину. И уже в 1952 году командовал одним из воздушно-десантных корпусов. Это было очень странное решение. Еще никогда в корпусом не командовал маршал рода войск. Для него это было слишком мелко. Голованова даже просили в связи с этим написать прошение о понижении звания до генерал-полковника, но он отказался.

В 1953 году, после кончины Иосифа Сталина, героя нашей статьи окончательно отправили в запас. Через 5 лет он обосновался на посту заместителя начальника в научно-исследовательском институте гражданской авиации по летной службе. Вышел на пенсию в 1966-м.

Книга воспоминаний

Выйдя на пенсию, герой нашей статьи проявил себя в качестве писателя-мемуариста. Целую книгу воспоминаний написал Голованов Александр. "Дальняя бомбардировочная" - так она называется. Во многом эта биография посвящена личным встречам и общению со Сталиным. Из-за этого при жизни автора выходила со значительными купюрами. Издание без цензуры читатели смогли увидеть только в конце 80-х годов.

В 2007 году состоялось последнее на данный момент издание этих мемуаров Александра Голованова. Библиография автора, кстати, насчитывает всего одну книгу. Но из-за этого она не становится менее ценной.

Сам Голованов умер в 1974 году. Ему был 71 год. Похороны прошли на Новодевичьем кладбище.

Личная жизнь

Александр Голованов, семья которого всегда поддерживала, женился в молодости на дочери Ее звали Тамара Васильевна. Она была родом из Вологодской губернии. Пережила мужа больше чем на 20 лет. Ее не стало только в 1996 году.

У них родились пятеро детей. Четыре дочери - Светлана, Тамара, Вероника и Ольга, и один сын - Святослав. Он был самым младшим.

Энциклопедия «Авиация»

Голованов Александр Евгеньевич - А. Е. Голованов Голованов Александр Евгеньевич (1904—1975) — советский военачальник, главный маршал авиации (1944). В Советской Армии с 1919. Окончил лётную школу при Центральном аэрогидродинамическом институте (1932), Высшую военную… … Энциклопедия «Авиация»

Голованов Александр Евгеньевич - А. Е. Голованов Голованов Александр Евгеньевич (1904—1975) — советский военачальник, главный маршал авиации (1944). В Советской Армии с 1919. Окончил лётную школу при Центральном аэрогидродинамическом институте (1932), Высшую военную… … Энциклопедия «Авиация»

Голованов Александр Евгеньевич - А. Е. Голованов Голованов Александр Евгеньевич (1904—1975) — советский военачальник, главный маршал авиации (1944). В Советской Армии с 1919. Окончил лётную школу при Центральном аэрогидродинамическом институте (1932), Высшую военную… … Энциклопедия «Авиация»

- (1904 75) военачальник, Главный маршал авиации (1944). В Великую Отечественную войну в 1942 44 командовал авиацией дальнего действия, в 1944 45 18 й воздушной армией. В 1946 48 командовал дальней авиацией … Большой Энциклопедический словарь

- [р. 25.7(7.8).1904, Нижний Новгород, ныне г. Горький], советский военачальник, Главный маршал авиации (1944). Член КПСС с 1929. Род. в семье рабочего. В мае 1919 добровольно вступил в Красную Армию, участвовал в Гражданской войне. Окончил лётную… … Большая советская энциклопедия

- (1904 1975) советский военачальник, главный маршал авиации (1944). В Советской Армии с 1919. Окончил лётную школу при Центральном аэрогидродинамическом институте (1932), Высшую военную академию (1950; позже Военная академия Генштаба Вооруженных… … Энциклопедия техники

- (1904 1975), Главный маршал авиации (1944). В Великую Отечественную войну в 1942 44 командующий авиацией дальнего действия, в 1944 1945 18 й воздушной армией. В 1946 48 командующий дальней авиацией. * * * ГОЛОВАНОВ Александр Евгеньевич ГОЛОВАНОВ … Энциклопедический словарь

Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов

Письмо Сталину

20 августа 1944 года Александру Евгеньевичу Голованову Верховный Совет СССР присвоил воинское звание Главный Маршал авиации. Он был самым молодым маршалом в мире – ему исполнилось всего 40 лет. Еще одна исключительная деталь в биографии А. Голованова – его дедом был Николай Кибальчич, тот самый революционер-народоволец, который готовил покушение на царя и был за это повешен. Именно он перед казнью отправил из тюрьмы на высочайшее имя пакет с чертежами первого в мире космического летательного аппарата. А.Е. Голованов с 13 лет воевал в рядах Красной гвардии, потом попал на Южный фронт, работал в контрразведке. Затем сменил свою работу в партийных органах на профессию летчика гражданской авиации. В 1941 году вышел на Сталина, написав письмо о создании авиационных соединений, способных выполнять боевые задачи независимо от состояния погоды и времени суток.

«Товарищ Сталин! Европейская война показывает, какую огромную роль играет авиация при умелом, конечно, ее использовании. Англичане безошибочно летают на Берлин, Кельн и в другие места, точно приходя к намеченным целям, независимо от состояния погоды и времени суток. Совершенно ясно, что кадры этой авиации хорошо подготовлены и натренированы…

Имея некоторый опыт и навыки в этих вопросах, я мог бы взяться за организацию и организовать соединение в 100–150 самолетов, которое отвечало бы последним требованиям, предъявляемым авиации, и которое летало бы не хуже английского или немецкого и являлось бы базой для ВВС в смысле кадров и дальнейшего увеличения количества соединений.

Дело это серьезное и ответственное, но продумав все как следует, я пришел к твердому убеждению в том, что если мне дадут полную возможность в организации такого соединения и помогут мне в этом, то такое соединение вполне возможно создать. По этому вопросу я и решил, товарищ Сталин, обратиться к вам.

Летчик Голованов».

«Написал письмо, дескать, исполнил свой долг, – признался однажды Александр Евгеньевич, – и спокойно продолжал летать». Однако, что было для него неожиданно, буквально через неделю или две он был вызван в Кремль и принят Сталиным. Предложение летчика было одобрено. Присвоив Голованову звание полковника, Сталин поручил создать Авиацию дальнего действия (АДД). «Это была первая встреча с товарищем Сталиным, которая круто изменила мою судьбу», – скажет потом Александр Евгеньевич.

Адъюнктура ВПА

К Александру Евгеньевичу на ул. Сивцев Вражек, где он жил, я поехал с целью решить проблему, которая возникла в моей жизни в конце 1976 года. В 1975 году я поступил на годичное военно-историческое отделение при Академии Генерального штаба. Руководил этим отделением генерал И.И. Джорджадзе. Его легенда о якобы его дружбе с Яковом Джугашвили мною была разрушена (см. главу «Друг липовый»). Скорее всего, Джорджадзе на меня сильно обиделся и, используя свои связи в Академии, сделал так, что после окончания отделения меня направили преподавателем истории военного искусства в Военно-Воздушную академию им. Ю.А. Гагарина в город Монино Московской области. На дорогу в один конец мне требовалось более 2 часов поездки на троллейбусе, метро, электричке (с Ленинградского вокзала).

Выслушав меня, Голованов сказал: «Я тебе должен сказать следующее дело: время работает не в твою пользу, да и я на пенсии. Давай пока еще поучимся, попробуем поступить в адъюнктуру Военно-политической академии (ВПА), есть там у меня один порядочный генерал, он должен тебе помочь». Его жена Тамара Васильевна угостила обедом. За столом я узнал новую для себя историю похождения Якова Джугашвили. Он успел поухаживать и за хозяйкой дома. А. Голованов пояснил: «На Курском вокзале провожали Яшу в Тбилиси. Тамара Васильевна была в числе провожающих. Яша пытался задержать ее в вагоне при отправлении поезда. Но она вырвалась из рук Яши и спрыгнула на перрон». После паузы он серьезно сказал: «Я никогда не думал, что буду участвовать в судьбе внука товарища Сталина». В академии мне разрешили сдать необходимые экзамены, и я был принят в адъюнктуру.

ВПА имени В.И. Ленина славилась своей демократичностью. Когда хочешь, приходишь и уходишь. Можно вообще не приходить, когда нет занятий. В академии встретил обрусевшего грузина, преподавателя философии полковника Г. Г. Лукова. Философ он был от Бога – при чтении лекций не пользовался записями, блестяще преподносил материал, что называется от души. Познакомился я и с другим преподавателем той же кафедры философии полковником Д.А. Волкогоновым. Вникая в детали солдатской службы, он неделями жил в солдатских казармах, питался в их столовой. Спал рядом с ними. Волкогонов производил впечатление незаурядного ученого-новатора, пропагандиста коммунистической морали в армии. Им было написано много книг-исследований на эту тему. Он быстро дорос до заместителя начальника Главного Политического Управления армии (ГЛавПУр) и звания генерал-лейтенанта.

Однако, став советником Горбачева, он вдруг круто поменял свои убеждения. Оказалось, что он противник социализма, а партию, которую возносил в армии, назвал преступной. Его перерождение произошло в одночасье! Интересно, сколько таких Волкогоновых паслось на ниве социализма, приобретая всевозможные блага! Теперь они «стригут купоны», охаивая наше прошлое.

Дельный совет

Как-то мы прогуливались с ним в окрестностях его дачи в г. Икша, Голованов спросил: «Как поживает твоя сестра Галя?» Я доложил, что пытался с ней встретиться, звонил несколько раз. Каждый раз она отвечала, что очень занята. Последний раз к телефону подошел ее муж, алжирец, и в резкой форме потребовал «прекратить домогательства, никакого брата у нее нет!» Пройдя молча несколько шагов, Голованов глядя мне в глаза сказал: «Не надо было звонить второй раз!»

Александр Евгеньевич во время наших встреч не касался темы детей вождя, ни Светланы, ни Василия, видимо учитывая мое с ними родство. Но неприязнь к обоим с его стороны я чувствовал и без слов: его негативное отношение выражалось в его нежелании говорить о них. О Василии он сказал свое мнение Ф. Чуеву, поэту и писателю. Оно было, мягко говоря, не очень лестного содержания.

Случай с картой

Он больше любил рассказывать о Сталине. В продаже стали появляться мемуары полководцев о ВОВ. Ф. Чуев советовал Голованову начать писать свои воспоминания об АДД. Но Александр Евгеньевич медлил. Из его рассказов мне особенно запомнился случай с картой.

На свою память Александр Евгеньевич, как он говорил, никогда не жаловался. Более того, гордился, что она его не подводила. Но однажды произошел с ним такой случай. «Товарищ Сталин, – так обычно Голованов называл Верховного, когда что-нибудь говорил о нем, – вызвал меня в Кремль. Боевые действия шли на территории Венгрии». Захватив нужные карты, он отправился к Сталину. Как я понял из рассказа Голованова, Сталин назвал города-цели, по которым АДД должна была нанести бомбовые удары. Голованов сказал, что задача ясна и будет выполнена. «Вы бы записали города, – посоветовал Сталин, – города-то венгерские». – «Я запомнил их», – сказал Голованов.

Когда Голованов вернулся в штаб, то недосчитался одной карты, той самой, на которой были отмечены города-цели. Мало того, что потерял карту, мог и города перепутать. Беды не миновать! Скрывать от Сталина Голованов не стал и тут же позвонил Сталину: «Я у вас, тов. Сталин, оставил карту, пропасть она не могла». Сталин ответил, что у него нет никакой карты. «Нет, – настаивал Голованов, – я оставил ее у вас на столе».

Через несколько часов необходимость нанесения ударов по городам Венгрии, названным Сталиным, отпала. При следующей встрече Сталин молча вышел из соседней комнаты. На протянутой руке он двумя пальцами держал мою забытую карту. «Хорошо, что сообщили о пропаже», – сказал он, бросая ее на стол.

«Голованова не беспокоить !»

В очередной раз вызванный с фронта в Москву Голованов прибыл в столицу до рассвета и, решив, что в такой ранний час им никто не будет интересоваться, поехал навестить семью, тем более, что родилась дочь, которую он еще не видел. Однако перед этим заехал в штаб и сказал офицеру Евгению Усачеву, чтоб сразу вызвал, если спросят. А кто может спросить командующего АДД, безупречно исполнительный Усачев знал.

Дома время летело быстро, из штаба не звонили, но в половине одиннадцатого Голованов решил все-таки поехать в штаб. Каково же было его удивление, когда Усачев доложил, что его уже давно спрашивали.

– Как же Вы могли мне об этом не сообщить? – возмутился Голованов.

– Мне было запрещено.

– Кто же мог Вам запретить?

– Товарищ Сталин.

Оказывается, в десятом часу утра позвонил Верховный и спросил, прибыл ли Голованов и где он сейчас находится. Усачев доложил. Спросив фамилию офицера и занимаемую должность, Верховный сказал:

– Вот что, товарищ Усачев, Голованову Вы не звоните, и его не беспокойте, пока он сам не приедет или не позвонит, иначе Вы больше не будете работать у Голованова. Когда он появится, передайте, чтоб он мне позвонил. Все ясно?

Разговор был окончен.

– Не мог же я, Александр Евгеньевич, не выполнить указание товарища Сталина, – сказал Усачев. «Конечно, он прав», – подумал Голованов. Не часто товарищ Сталин давал указания младшим офицерам. Да и кто бы посмел не выполнить?

Однако, войдя в комнату, увидел улыбающегося Сталина и рядом Молотова.

– Ну, с кем поздравить? – весело спросил Сталин.

– С дочкой, товарищ Сталин.

– Опять дочка? – Это была третья дочка у Голованова. – Ну ничего, люди нам очень нужны. Как назвали?

– Вероника.

– Это что же за имя?

– Греческое имя. В переводе на русский – приносящая победу.

– То, что нам нужно. Поздравляю вас!

Разговор перешел на другие темы. Сталин, обычно больше слушавший и мало говоривший, на этот раз сам стал рассказчиком. Он вспоминал побеги из ссылок, как провалился в прорубь на Волге и потом долго болел, как из-за плохой конспирации не удался побег Свердлова из Туруханского края… И вдруг, без всякого перехода Сталин сказал: «Полетим в Тегеран на встречу с Рузвельтом и Черчиллем.

«Я не выдержал и улыбнулся, – вспоминал Голованов, – улыбнулся той осторожности, которой придерживался Сталин, видимо, всю жизнь, даже с людьми, которым доверяет. Нелегкая была жизнь у этого человека, когда приходилось разочаровываться в друзьях».

– Чему Вы улыбаетесь? – спросил Сталин удивленно. Голованов промолчал. Сказать правду не решился, а неправду – не смог.

Немного помолчав, Сталин сказал: «Об этом никто не должен знать, даже самые близкие Вам люди. Организуйте все так, чтобы самолеты и люди были готовы к полету, но не знали, куда и зачем. Нужно организовать дело, чтобы под руками были самолеты и в Баку, и в Тегеране, но никто не должен знать о нашем там присутствии.

Было решено, что Голованов также полетит в Тегеран, а Сталина повезет летчик Грачев, которого Голованов знал еще по полетам в Монголии.

Как выяснилось позже, осторожность Сталина была весьма не лишней: немецкая разведка тщательно подготовила покушение на «Большую тройку» в Тегеране. Но на сей раз Сталин перехитрил Гитлера.

Роман-газета

Феликсу Ивановичу Чуеву удалось уговорить Александра Евгеньевича написать свои воспоминания. Рукопись сдали, типография приступила к работе. Но когда книга была набрана, по приказу сверху она была «рассыпана», т. е. уничтожена. В 1995 году «Роман-газета» № 4 «Полководцы» опубликована статью Главного маршала авиации Александра Голованова «Он стоял во главе тяжелейшей мировой войны». С небольшим сокращением я предлагаю читателю самого Александра Евгеньевича:

«Из целой плеяды военачальников я хочу остановиться на личности Константина Константиновича Рокоссовского. Пожалуй, это наиболее колоритная фигура из всех командующих фронтами, с которыми мне довелось сталкиваться во время Великой Отечественной войны. С первых же дней войны он стал проявлять свои незаурядные способности. Начав войну в Киевском особом военном округе в должности командира механизированного корпуса, он уже в скором времени стал командующим легендарной 16-й армии, прославившей себя в битве под Москвой. Сколь велика была его известность у противника, можно судить по следующему эпизоду. У командующего 17-й армией не ладились дела под Сухиничами, которыми он никак не мог овладеть. Был направлен туда К.К. Рокоссовский, который открытым текстом повел по радиосвязи разговоры о своем перемещении в район Сухиничей, рассчитывая на перехват его переговоров противником. Этот расчет оказался верным. Прибыв под Сухиничи, ему не пришлось организовывать боя за них, так как противник по его прибытии туда оставил город без сопротивления. Вот каким был Рокоссовский для врага еще в 1941 году. Его блестящие операции по разгрому и ликвидации более чем трехсоттысячной армии Паулюса, окруженной под Сталинградом, его оборона, организованная на Курской дуге с последующим разгромом наступающих войск противника, боевые действия руководимых им войск в Белорусской операции снискали ему не только славу великого полководца в нашей стране, у нашего советского народа, но и создали ему мировую известность. Вряд ли можно назвать другую фамилию полководца, который бы так успешно действовал как в оборонительных, так и в наступательных операциях прошедшей войны.

Благодаря своей широкой военной образованности, огромной личной культуре, умелому общению со своими подчиненными, к которым он всегда относился с уважением, никогда не подчеркивая своего служебного положения и в то же время обладая волевыми качествами и выдающимися организаторскими способностями по организации и ведению боевых операций, он снискал себе непререкаемый авторитет, уважение и любовь всего личного состава, с которым ему довелось воевать.

Обладая даром предвидения, он почти всегда безошибочно разгадывал намерения противника, упреждая их и, как правило, выходил победителем. Сейчас еще не изучены и не подняты все материалы по Великой Отечественной войне, но можно сказать с уверенностью, что когда это произойдет, К.К. Рокоссовский, бесспорно, будет во главе наших советских полководцев. Нужно сказать, что несмотря на то, что Константин Константинович был до войны репрессирован и провел немалое время в заключении, он не потерял ни веры в партию, членом которой состоял, ни веры в руководство страной, и остался столь же деятелен и энергичен, каким он был всегда. Годы заключения не сломили, а закалили его. Рокоссовский являлся полководцем, к которому с большим уважением, с большой теплотой относился И.В. Сталин, он по-мужски, то есть ничем не проявляя это на людях, любил его за светлый ум, за широту мышления, за его культуру, за его скромность и, наконец, за его мужество, за его личную храбрость, за его решительность и в то же самое время за его отношения с людьми, со своими подчиненными. Яне слышал, чтобы Верховный называл кого-либо по имени и отчеству, кроме Б.М. Шапошникова, однако после Сталинградской битвы Рокоссовский был вторым человеком, которого И.В. Сталин стал называть по имени и отчеству, а битва на Курской дуге закрепила отношение Верховного к нему.

Сейчас уже можно сказать, что результаты Курской битвы были бы еще большими, если было бы принято предложение Константина Константиновича о едином командовании, то есть объединении двух фронтов – Воронежского и Центрального, в один, ибо стратегическое положение этих фронтов требовало единого руководства. Большинство тогда, вместе с Верховным, не согласилось с этим, и все же Рокоссовский оказался прав. При обороне, построенной по схеме ее организации на Центральном фронте, при едином руководстве оборонительной операцией в начале самой битвы, противник был бы разгромлен, не достигнув успеха и на участке, занимаемом Воронежским фронтом, а перейдя в контрнаступление, свежие силы Степного фронта сыграли бы решающую роль в полном поражении противника на данном направлении и нам не пришлось бы вести затяжных боев при дальнейшем разгроме врага Рокоссовскому, как лучшему из лучших командующих фронтами, было предоставлено право командовать парадом Победы на красной площади. Заслуги Константина Константиновича перед Родиной также были высоко оценены нашей партией и правительством, он получил достойные награды и ему было присвоено высокое звание Маршала Советского Союза.

Несколько слов о самом…

Хочу здесь остановиться и на фигуре Верховного Главнокомандующего – И.В. Сталине. Он стоял во главе тяжелейшей мировой войны… Он проходит в моем повествовании, если можно так выразиться, красной нитью, однако здесь нет ничего удивительного, поскольку у меня не было каких-либо других руководителей, кроме него, я бы даже подчеркнул, кроме лично него. Об этом я уже говорил в самом начале своих записок. Начиная с того момента, как я вступил в командование 81-й дивизией в августе 1941 года, в дальнейшем преобразованной в 3-ю авиационную дивизию Дальнего действия Ставки Верховного Главнокомандования, а в дальнейшем став командующим АДД, кроме лично Сталина никто не руководил ни моей деятельностью, ни деятельностью указанных мной соединений и рода войск.

Почему Верховный решил лично руководить боевой работой, начиная с дивизии, и не разрешал заниматься этим делом кому-либо другому из руководящих товарищей, я высказывал лишь свои предположения и считаю, что эти предположения близки к истине, хотя безапелляционно утверждать этого не могу. Как это ни покажется странным, и я второго такого случая не знаю, а материалы, находящиеся в архиве министерства обороны, однозначно подтверждают это. Вот почему так тесно связано мое повествование с именем Верховного, ибо все, что делалось АДД, исходило непосредственно от него. Прямое и непосредственное общение с И.В. Сталиным дало мне возможность длительное врем наблюдать за его деятельностью, его стилем работы, наблюдать за тем, как он общается с людьми, за его стремлением, как это ни покажется странным, вникать даже в мелочи, в детали того вопроса, который его интересует.

По моим наблюдениям, мнительность и подозрительность были спутниками Верховного, в особенности, когда это касалось людей с иностранными фамилиями. Мне даже случалось убеждать его в безупречности тех или иных товарищей, которых мне довелось рекомендовать для руководства определенной работой. Как пример, приведу здесь А.И. Берга (он был назначен заместителем председателя комитета, в связи с его запиской, касающейся радиолокации и других вопросов радиоэлектроники). Верховный с пристрастием расспрашивал меня все, что я о нем знаю. Однако, изучив того или иного человека и убедившись в его знаниях и способностях, он доверял таким людям, я бы сказал, безгранично. Но, как говорится, не дай Бог, чтобы такие люди проявили себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому. Я слышал от него о тех трудностях, которые ему пришлось преодолевать после смерти Владимира Ильича и вести борьбу с различными уклонистами, даже с людьми, которым он безгранично доверял и которых считал своими товарищами, а потом оказался обманутым. Это, видимо, развило в нем определенное недоверие к людям, с которыми он общался, и нужно было определенное время и определенное поведение людей, чтобы его осторожность в общении с ними перешла в доверие. Однако я высказываю мое личное мнение по этому вопросу, а пришло оно ко мне через несколько лет общения с Верховным.

Не раз я задавал себе вопрос, всегда ли был Сталин таким, каким я его увидел, таким, каким он был во время войны? Ведь до 1941 года я его никогда не видел и представление мое о нем, как я уже упоминал вначале, не было, образно говоря, лучшим. Могу сказать одно, что за все время моего общения с И.В. Сталиным я не имел основания утверждать или с чьих-либо слов предполагать, что отношение Верховного к другим военачальникам как-либо разнилось с отношением ко мне. Отношение его к людям соответствовало, если можно так сказать, их труду, их отношению к порученному им делу. Каково было отношение товарищей к порученной им работе, таково было и отношение к ним И.В. Сталина.

Работать с И.В. Сталиным, прямо надо сказать, было и не просто, и не легко. Обладая сам широкими познаниями, он не терпел общих докладов, общих формулировок. Ответы на все поставленные вопросы должны были быть конкретны, предельно коротки и ясны. Туманных, неясных ответов он не признавал и если такие ответы были, не стесняясь указывал на незнание дела того товарища, который такие ответы давал. Мне ни разу не довелось видеть или наблюдать, чтобы для этого он подыскивал какие-либо формулировки, и в то же самое время мне ни разу не довелось быть свидетелем, чтобы он кого-либо унизил или оскорбил. Он мог прямо, без всякого стеснения заявить тому или иному товарищу о его неспособности, но никогда в таких высказываниях не было ничего унизительного или оскорбительного. Была констатация факта. Способность говорить с людьми, образно выражаясь, безо всяких обиняков, говоря прямо в глаза то, что он хочет сказать, то, что он думает о человеке, не могло вызвать у последнего чувство обиды или унижения. Это было особой, отличительной чертой Сталина.

Длительное время работали с ним те, кто безусловно, а может быть правильнее сказать, безупречно знали свое дело, умели его организовать и умели им руководить. Способных и умных людей он уважал, подчас не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека, но, прямо скажу, бесцеремонно вмешивался в дело, если оно шло не так, как он считал нужным, уже не считаясь с тем, кто его проводит и не стесняясь выражал со всей полнотой и ясностью свое мнение. Однако этим дело и кончалось, и работа шла своим чередом. Если же он убеждался в неспособности человека, время на разговоры с ним он не тратил, освобождая его от непосильной для него, с его точки зрения, должности. Удельный вес Сталина в ходе Великой Отечественной войны был предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров Вооруженных сил Советской Армии. Это неоспоримый факт, противопоставить которому никто ничего не может.

«Не бойся, России не пропью »

В один из августовских дней я был вызван Сталиным с фронта, что случалось нередко. Прибыв в штаб АДД, я, как всегда, занялся накопившимися делами. Раздался телефонный звонок. Сняв трубку, я услышал голос Сталина. Поинтересовавшись, как идут дела, он сказал:

– Приведите себя в порядок, наденьте все Ваши ордена и через час приезжайте.

Раздались частые гудки. И прежде случалось, что Сталин, позвонив и поздоровавшись, давал те или иные указания, после чего сразу клал трубку. Это было уже привычно. Верховный имел обыкновение без всяких предисловий сразу приступать к тому или иному вопросу. А вот указаний надеть ордена и привести себя в порядок за год совместной работы я еще ни разу не получал.

Обычно не носил никаких знаков отличия, и пришлось потрудиться, чтобы правильно прикрепить ордена на гимнастерке, почистить ее и пришить новый подворотничок.

Придя в назначенный час, я и вовсе был сбит с толку. Поскребышев направил меня в комнату, расположенную на одном этаже с Георгиевским залом. Там уже были К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, А.С. Щербаков и еще два-три человека.

Вошел Сталин, не один. Рядом с ним я увидел высокого полного человека, в котором узнал Уинстона Черчилля, и какого-то военного, оказавшегося начальником английского имперского генерального штаба Аланом Бруком. После представления Черчиллю всех нас Сталин пригласил к столу.

Если не ошибаюсь, на этой встрече присутствовало человек десять, а может быть чуть больше. Стол был небольшим, но за ним уселись все.

Я увидел в руках британского премьера бутылку армянского коньяка. Рассмотрев этикетку, он наполнил рюмку Сталина. В ответ Сталин налил тот же коньяк Черчиллю. Тосты следовали один за другим. Сталин и Черчилль пили вровень. Я уже слышал, что Черчилль способен поглощать большое количество горячительных напитков, но таких способностей за Сталиным не водилось. Что-то будет?

Почему, и сам не знаю, мною овладела тревога. За столом шла оживленная беседа, звучала русская и английская речь. Референт Павлов с такой легкостью и быстротой переводил разговор Сталина с Черчиллем, что казалось, они отлично понимают друг друга без переводчика. Я впервые увидел, что можно вести разговор на разных языках так, словно переводчика не существует.

Черчилль вытащил сигару такого размера, что подумалось, не изготавливают ли ему эти сигары на заказ. Речь Черчилля была невнятна, говорил он, словно набрав полон рот каши, однако Павлов ни разу не переспросил его, хотя беседа была весьма продолжительна.

В руках Павлова были записная книжка и карандаш: он, оказывается, одновременно стенографировал. Небольшого роста, белокурый молодой человек обладал поразительным мастерством переводчика.

Тосты продолжались. Черчилль на глазах пьянел, в поведении же Сталина ничто не менялось. Видимо, по молодости я слишком откровенно проявлял интерес к состоянию двух политических деятелей: одного – коммуниста, другого – капиталиста, и очень переживал, чем все это кончится…

Наконец Сталин вопросительно взглянул на меня и пожал плечами. Я понял, что совсем неприлично проявлять столь явное любопытство, и отвернулся. Но это продолжалось недолго, и я с тем же откровенным, присущим молодости, любопытством стал смотреть на них.

Судя по всему, Черчилль начал говорить что-то лишнее, так как Брук стараясь делать это как можно незаметнее, то и дело тянул Черчилля за рукав. Сталин же продолжал непринужденно вести, как видимо, весьма интересовавшую его беседу.

Встреча подошла к концу. Все встали. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Остальные тоже стали расходиться, а я стоял как завороженный и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я все время наблюдал за ним. Подошел ко мне и сказал: «Не бойся, России не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал…» – И он твердой, неторопливой походкой вышел из комнаты.

Гору мусора развеет ветер истории

По возвращении с Тегеранской конференции 5 или 6-го декабря позвонил Сталин и попросил приехать к нему на дачу. Явившись туда, я увидел, что ходит он в накинутой на плечи шинели. Был он один. Поздоровавшись, Верховный сказал, что, видимо, простудился, и высказал опасение, как бы не заболеть воспалением легких, чего он особенно опасается, ибо всегда тяжело переносил это заболевание. Походив немного, он неожиданно заговорил о себе.

– Я знаю, – начал он, – что когда меня не будет, не один ушат грязи будет вылит на мою голову. – И походив немного, продолжал, – но я уверен, что ветер истории все это развеет.

Нужно сказать прямо, я был удивлен таким высказыванием. В то время мне, да я думаю не только мне, а всем не представлялось вероятным, что кто-либо может сказать о Сталине плохое. Во время войны все связывалось с его именем, и это имело явно видимые основания. Первоначальные успехи немцев были локализованы. Гитлеровские армии были разбиты под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге. Мы одерживали победы одну за другой, монолитность армии и народа была очевидна, и стремление стереть врага с лица земли было единодушно. Четко и бесперебойно работала вся машина государства, а при персиморансе – то есть игре оркестра без дирижера, а в понятии управления государством без твердого руководства, эта государственная машина так работать, естественно, не могла бы. Четкая же работа этой машины так же всегда связывалась с его именем.

Походив еще немного, он продолжал:

– Вот все хорошее народ связывает с именем Сталина, угнетенные народы видят в этом имени светоч свободы, возможность порвать вековые цепи рабства. Конечно, только хороших людей на свете не бывает, о таких волшебниках говорят только в сказках. В жизни любой самый хороший человек обязательно имеет и свои недостатки, и у Сталина их достаточно. Однако, если есть вера у людей, что, скажем, Сталин может их вызволить из неволи и рабства, такую веру нужно поддерживать, ибо она даст силу народам активно бороться за свое будущее.

Метод работы Сталина

Контроль за ходом отданных Верховным распоряжений и указаний был с его стороны повседневен, если не сказать ежечасен, и спрос был суров. Я здесь хочу подчеркнуть, что не было ни одного товарища, несмотря на занимаемые должности, который бы мог, а сказать честнее, который посмел бы что-либо сделать на свой лад, на свое усмотрение, если он имел уже на сей счет определенные указания. Я хочу здесь засвидетельствовать и то, что ни одна операция, ни одно сколько-нибудь серьезное мероприятие никогда и нигде не проводились без санкции, без доклада Верховному. Он твердой рукой руководил проводимыми операциями фронтов, руководил работой своих заместителей и своих представителей Ставки на тех или иных фронтах, на тех или иных направлениях. Спрос со всех был одинаков, невзирая ни на чины, ни на занимаемую тобой должность. Он, не стесняясь, указывал каждому на сделанные просчеты или ошибки и давал рекомендации или прямые указания, как их исправить. Это касалось и командующих фронтов и армий, это касалось и начальника Генерального штаба А.М. Василевского и заместителя Верховного Главнокомандующего Г.К. Жукова.

Все решения, принимаемые Верховным, всегда предварительно, как правило, обсуждались или оговаривались с большой группой товарищей, имеющих отношение к принимаемому решении или знающих обсуждаемый вопрос. Все более или менее важные вопросы обсуждались и решались в присутствии членов политбюро и Государственного Комитета Обороны. Напомню, что в ГКО была объединена вся советская исполнительная и законодательная власть и партийное руководство всей страны. Государственный Комитет Обороны был высшим органом, которому подчинялись все без исключения партийные и советские организации. Последнее слово в обсуждаемых или решаемых вопросах принадлежало Верховному, но мне ни разу не довелось быть свидетелем, чтобы он противопоставлял свои мнения большинству, хотя по ряду вопросов с некоторыми военными товарищами не бывал согласен и решал вопросы в пользу интересов дела, за которое высказывалось большинство. Думаю, то здесь нет надобности убеждать кого-либо в том, что Сталин явился истинным руководителем вооруженной борьбы советского народа против фашистских захватчиков. Его военный талант несравним ни с кем не только из наших военных деятелей, но и любым военным или государственным деятелем капиталистических стран, в том числе и военных деятелей фашистской Германии. Некоторые товарищи говорят, что он был не силен в тактике. Яне знаю, о какой тактике ведется речь. Если идет речь о тактике мелких подразделений или о тактике ведения боя полком или дивизией, так такие знания, надо полагать, ему и не были нужны. Эту тактику должны знать командиры рот, батальонов, полков, дивизий, корпусов, наконец, командующие армиями. Если же идет речь о тактике в стратегии, где таковая тоже, как известно, имеется, так равного ему в этой тактике не было. Кажется мне, что нет совсем никакой необходимости в том, чтобы доказывать, что верховный не воевал по глобусу, хотя, как известно, война имела глобальное значение.

Мне хотелось бы сказать и о быте Верховного, который мне довелось наблюдать. Этот быт был весьма скромен. Он владел лишь тем, что было на нем. Никаких гардеробов у него не существовало. Вся его жизнь, которую мне довелось видеть, заключалась почти в стопроцентном общении с людьми. Его явной слабостью было кино. Не раз довелось мне присутствовать при просмотре фильмов. У Сталина была какая-то удивительная способность, а может быть это была потребность, многократно, подряд смотреть один и тот же фильм. Особенно с большим удовольствием смотрел он фильм «Если завтра война», неоднократно повторяя его. Видимо, нравился он потому, что события там развивались совсем не так, как они развивались в Великой Отечественной войне. Однако победа все же состоялась. Смотрел он этот фильм и в последний год войны. С удовольствием он смотрел и созданный уже в ходе войны фильм «Полководец Кутузов». В его личной жизни не было чего-либо примечательного, особенного. Она, его личная жизнь, была серой, бесцветной, и, видимо, это потому, что той личной жизни, которая существует в нашем понятии, у него не было. Всегда с людьми, всегда в работе».

«Иосиф Виссарионович для меня святой !»

А.Е. Голованов, как я знаю по его рассказам, был в дружеских отношениях с К.К. Рокоссовским. Оба блестящие полководцы, высокие, статные, красивые. Особенно неотразим по рассказам очевидцев был Константин Константинович (поляк по происхождению). О нем ходили всевозможные истории. Не зря их частенько приглашали в Кремль на приемы по случаю приезда иностранных гостей.

Писатель, полковник КГБ А.Б. Мартиросян автор многих работ о войне, подчеркивает в них, что только два полководца не предали своего Верховного Главнокомандующего. Это были Главный маршал авиации А.Е. Голованов и маршал К.К. Рокоссовский. Встретиться с Мартиросяном мне помог мой сын Яша, который сам в свою очередь связался с Арсеном с помощью интернета.

Так вот, А. Мартиросян рассказал, что во время одного банкета в Кремле был поднят тост за «верного ленинца». Все маршалы ринулись в очередь со своими бокалами к столу, где сидел Хрущев. Только два маршала не тронулись с места: А.Е. Голованов и К.К. Рокоссовский. Такая дерзость не осталась незамеченной. Больше этих маршалов на банкеты не приглашали. Не мог стерпеть Хрущев и отказ маршалов подписать ходатайство Президиума СССР о присвоении Н.С. Хрущеву звания Маршала. Процедура требовала согласия всех маршалов. Наконец, развязка наступила, когда К.К. Рокоссовский отказался написать о Сталине в негативном плане, как хотел Н. Хрущев. «Иосиф Виссарионович для меня святой», – ответил он побелевшему от гнева Хрущеву. На следующий день утром, когда он приехал в Генеральный штаб (он работал помощником Министра обороны), в его кабинете сидел Маршал Москаленко, он же вручил К.К. Рокоссовскому Постановление Президиума СССР об отставке. Та же участь постигла и Главного Маршала авиации А.Е. Голованова.

Насколько наш генералитет «трухлявый», приспособленческий, показывает эпизод снятия Г.К. Жукова. Как по команде, по его словам, все вдруг «позабыли» своего начальника – Министра обороны. Ни звонков, ни посещений, опальный Маршал ждал напрасно, его забыли наследующий день. Не побоялся «забыть» Жукова А.Е. Голованов. Он приехал к нему на его день рождения. «Георгий Константинович, – рассказывал нам Александр Евгеньевич, – был сердечно тронут его приездом. Просил прощения, что во время войны вычеркнул А.Е. Голованова в наградном списке на Героя Советского Союза». «Да что вспоминать прошлое», – сказал Александр Евгеньевич, переводя разговор на другую тему.

Не могу не вспомнить, коль речь зашла и о К.К. Рокоссовском, как он однажды во время войны вынужден был остановить машину из-за пробки на дороге. Пробку создала группа солдат. Выйдя из машины, К. Рокоссовский увидел солдата, сидящего на проезжей части дороги. Он что-то рассказывал хохочущей солдатской толпе и одновременно закручивал проволокой сапог. Маршал подошел сзади. Все расступились и замолчали. «Куда собрался, солдат?» – спросил Рокоссовский. Глядя только на свой сапог, солдат ответил: «На Берлин идем, Гитлера еб…ть!» Солдата, как пишет Ф. Чуев, Маршал наградил. За высокий моральный дух и политическую сознательность.

Бронетанковая академия

После защиты диссертации, получив ученую степень кандидата исторических наук, в 1973 году я был направлен на преподавательскую работу в Академию Бронетанковых войск имени Малиновского. Представился начальнику академии Маршалу Олегу Александровичу Лосику. Увидев меня в авиационной форме, маршал очень мягко посоветовал мне сменить форму: «Слушатели больше любят своих». Сменить форму не составляло большого труда.

Бронетанковая академия размещалась во дворце Екатерины II. Начальник кафедры «История военного искусства» генерал-майор танковых войск И.Е. Крупченко предложил мне в качестве нагрузки, кроме проводимых мною занятий со слушателями, курировать музей, проводить экскурсии делегаций и прочие заботы.

Всегда на торжественных собраниях, когда личный состав академии дружно вставал под Гимн Советского Союза, меня охватывал восторг. Глядя на крепких, молодых, грамотных командиров-танкистов я полагал, что ничто не сможет остановить эту силищу. Как в годы ВОВ танки составляли главную ударную силу сухопутных войск. Не случайно в городах на пьедестале стоят танки, именно они первыми врывались в населенные пункты.

Однажды кафедру историков повезли на полигон для сдачи зачета по вождению техники. И.Е. Крупченко не стал входить в мое положение, поскольку я увидел впервые танк так близко. «Евгений Яковлевич, – весело сказал он, – ты имеешь машину. Управление танком проще простого. Если в машине у тебя есть руль – баранка, то здесь ты видишь два рычага – левый и правый. Направо – тяни на себя правый рычаг, налево – левый. Прямо – рычаги до упора от себя. Понял? Тогда залезай в машину и вперед».

Вначале я час ходил по кругу. В башне сидел инструктор и в наушниках я слышал либо ругань, либо одобрение. Потом Крупченко пустил меня по трассе с мостами, горками, ямами. Вручая мне значок танкиста третьего класса, Иван Ефимович, довольный моим вождением сказал: «Ну вот, ты теперь танкист!»

Когда я покидал академию при переводе в Академию Генерального штаба и представлялся по случаю убытия, Олег Александрович Лосик сказал мне: «Евгений Яковлевич, в академии Вы вели себя скромно и достойно. Желаю Вам успехов на новом месте службы. Не забывайте танкистов».

Из книги Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам автора Черток Борис Евсеевич

Фото 1. Главный теоретик и Главный конструктор - М.В. Келдыш и С.П. Королев Главный теоретик и Главный конструктор - М.В. Келдыш и С.П.

Из книги Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ автора Шноль Симон Эльевич

Глава 38 Сергей Евгеньевич Северин (1901-1993) Жизнь была бы невыносима в обществе, состоящем только из героев и злодеев. Основную массу составляют конформисты. Они - хранители традиций и связи поколений. В их семьях рождаются и герои и злодеи. Чувство долга может быть сильнее

Из книги Маршал с Лубянки [Берия и НКВД в годы войны] автора Север Александр

Александр Север Маршал с Лубянки Суровой чести верный рыцарь, Народом Берия любим. Отчизна славная гордится Бесстрашным маршалом своим. «Песня о маршале Берии» (1946 год). Сл. А. Лугина, муз. А.

Из книги Сталин. Наваждение России автора Млечин Леонид Михайлович

Маршал Ворошилов и маршал Тухачевский Между Сталиным и Ворошиловым в двадцатые годы сложились отношения, которые можно назвать дружескими. Если бы, конечно, Сталин умел и хотел дружить…В марте 1929 года нарком по военным и морским делам Климент Ефремович Ворошилов

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Маршал против писателя (Георгий Жуков / Александр Чаковский) В первой половине июня в центре скандала оказались двое известных людей – главный редактор «Литературной газеты» Александр Чаковский и маршал СССР Георгий Жуков. А произошло вот что.Вот уже в течение

Из книги На пути к победе автора Мартиросян Арсен Беникович

Миф № 43. Маршал Советского Союза, Четырежды Герой Советского Союза Георгий Константинович Жуков самый победоносный маршал в годы войны Это самый короткий миф, но, несмотря на это - ввиду его особой историко-политической значимости, в том числе и для массового

Из книги 100 великих полководцев Второй мировой автора Лубченков Юрий Николаевич

Голованов Александр Евгеньевич (25.07.1904-1975) – Главный маршал авиации (1944)Александр Евгеньевич Голованов родился 25 июля 1904 года в Нижнем Новгороде в семье рабочего. Первоначальное образование Александр получил в церковно-приходской школе. В год начала Первой мировой

автора Щукин Вадим Тимофеевич

Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов Неокрепшие после тяжелого ранения ноги подкашивались, и пленник с трудом волочил их, опираясь на костыли. Колонна изможденных людей под мелким, секущим снегом тянулась к низкому мрачному строению. Сейчас их разденут, потом загонят в

Из книги Полководцы Великой Победы автора Щукин Вадим Тимофеевич

Главный маршал авиации А. А. Новиков Маневры Белорусского военного округа в 1937 году прошли успешно. Особенно отличилась 42-я авиационная эскадрилья: действуя на глазах самого Ворошилова, она заслужила очень высокую оценку. Нарком обороны был удивлен, узнав, что командир

Из книги Исторический маразм Кремля и «Болота» [Россией правят двоечники!] автора Нерсесов Юрий Аркадьевич

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ, главный редактор газеты «Завтра» Жуков затыкал штрафниками прорыв Паулюса из окружения Вокруг армии Паулюса смыкалось кольцо Сталинградского и Донского фронтов. Гитлер чувствовал, что кольцо смыкается на его собственном горле. Паулюс кидался в

Из книги Все правители России автора Вострышев Михаил Иванович

ГЛАВА ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА КНЯЗЬ ГЕОРГИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ ЛЬВОВ (1861–1925) Родился 21 октября 1861 года в Дрездене. Из старинного княжеского рода, из ярославской ветви династии Рюриковичей.В 1885 году окончил юридический факультет Московского университета. С 1887 года Георгий

Из книги Освобождение Вены: роман-хроника автора Корольченко Анатолий Филиппович

Павел Голованов Старший лейтенант Голованов служил в соседнем батальоне, но, познакомившись, мы сошлись характерами и нашли много общего. К тому же мы были чуть ли не земляками: он родился неподалеку от Дона, на казачьей реке Хопер, часто бывал в Ростове, где жили его

Из книги Цепная реакция идей автора Кедров Федор Борисович

Игорь Евгеньевич Тамм Жизнь и научные достижения Нобелевского лауреатаВ 1960 году в переполненном актовом зале Физического института имени П.Н. Лебедева читал лекцию уже очень пожилой Нильс Бор. Он рисовал на грифельной доске замысловатые изображения и с явным

Из книги Очерки по истории Весьегонского края автора Кондрашов Александр Иванович

Главный маршал авиации Среди военачальников, наших земляков, участников Великой Отечественной войны, первым, безусловно, нужно назвать Павла Фёдоровича Жигарева, главного маршала авиации, уроженца д. Бриково Романовского сельского округа. Хорошо сохранился дом, в

В первые дни той страшной для нашей Родины войны несли потери от стремительно наступающих немецких танковых соединений не только наземные войска. Трагическая бойня разворачивалась и в небе. Военно-воздушные силы Западного Особого военного округа в большом количестве были уничтожены 22 июня 1941 года внезапными немецкими налётами. Потери были настолько сокрушительными, что командующий ВВС округа генерал И. И. Копец от отчаяния застрелился...

В личном дневнике «Разные дни войны» Константин Симонов писал в те дни: «30 июня 1941 года, самоотверженно выполняя приказ командования и нанося удар за ударом по немецким переправам у Бобруйска, полк, летавший в бой во главе со своим командиром Головановым, потерял 11 машин».

Сам главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов позже умалчивает о том, что за штурвалом одного из тех самолётов группы 212-го Отдельного дальнебомбардировочного полка сидел он сам. Такой уж он был человек, чего зря выпячивать свой героизм?

Александр Голованов родился в 1904 году, в Нижнем Новгороде, в семье речника. Интересно, что мать будущего маршала авиации была дочерью народовольца Николая Кибальчича, одного из участников покушения на Александра II.

Братья Головановы в Московском кадетском корпусе имени Екатерины II. Шура – сидит второй слева. Толя – во втором ряду третий справа

Мальчиком Саша Голованов поступает в Александровский кадетский корпус, а уже в октябре 1917 года – он в рядах Красной Гвардии. Воевал красногвардеец Голованов на Южном фронте, в качестве разведчика 59-го разведывательного полка, получил ранение в бою и был контужен.

С 1924 года Александр Евгеньевич служит в ОГПУ, сумев подняться до должности начальника отделения. В его служебном активе – участие в аресте довольно известного в белых революционных кругах эсера Бориса Савинкова (долгое время Голованов хранил у себя парабеллум этого террориста, в память о его поимке).

[

size=1]А.Е.Голованов – уполномоченный особого отдела дивизии им. Ф.Э.Дзержинского. 1925 г

Алма-Ата. 1931 г.

Шеф-пилот Аэрофлота. 1940 г.

С начала 30-х годов Голованов был прикомандирован к Наркомату тяжёлой промышленности, в должности ответственного секретаря замнаркома, а лётную карьеру Александр Евгеньевич начал с того, что в 1932 годуон заканчивает авиационную школу ОСОВИАХИМа, после чего вплоть до начала Великой Отечественной войны работает в Аэрофлоте (в должности пилота, позже став командиром отряда). В 1938 году советские газеты писали о Голованове как о лётчике-миллионере: всего за его душой насчитывалось свыше миллиона километров/

Участвовал Александр Голованов и в боях на Халкин-Голе, и в Советско-финской войне.

Страница черновика письма И.В.Сталину с предложением о создании соединения дальних бомбардировщиков

Судьба этого замечательного лётчика меняется в 1941 году, и резкий поворот связан с именем И. В. Сталина. Дело в том, что ещё в январе 1941 года Иосиф Виссарионович получает от Голованова письмо с предложением создания современной мощной дальнебомбардировочной авиации. Предложение Сталиным было одобрено, и с этого момента начинается головокружительная карьера Голованова, которую многие приближённые Верховного Главнокомандующего простить ему не могли до конца жизни.

А.Е.Голованов – командир полка (крайний справа). Смоленск, весна 1941 г

ТБ-3 перед вылетом. В центре – А.Е.Голованов. Смоленск, 1941 г

С февраля 1941 года Александр Голованов - командир 212-го дальнебомбардировочного авиаполка, а с августа 1941 года он становится командиром 81-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии, подчинённой непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. А в феврале 1942 года Сталин назначает Александра Евгеньевича командующим Авиацией дальнего действия (в военной её принято для краткости называть аббревиатурой АДД). Наконец, с декабря 1944 года Голованов - командующий 18-й воздушной армией, собравшей в себе всю дальнебомбардировочную авиацию, и он теперь Главный маршал авиации.

Надо сказать, что корпуса АДД были ударной силой Ставки Верховного Главнокомандования и её самолёты применялись исключительно в интересах стратегически важных фронтов. Говорящий факт, - если в начале войны Голованов командовал всего 350 бомбардировщиками, то ближе к окончанию войны – это уже целая воздушная армада: более 2000 боевых самолётов.

АДД в те годы действительно гремело: ночные налёты на Кенисберг, Данциг, Берлин в 1941-м, 1942-м, неожиданные и ураганные авиаудары по железнодорожным узлам, военным резервам и переднему флангу немецкого противника. А также - перевозка раненых партизан с поля боя, помощь героям Народно-освободительной армии Югославии и многие-многие другие спецоперации. Особняком в истории АДД стоит перевозка самолётом В. М. Молотова на переговоры в Англию и США над территорией воюющей Европы, и далее – через Атлантический океан. Действия лётчиков корпусов Голованова отличали не только личная смелость, но и точность, мастерство при проведении полётов.

Высокую оценку действиям как Голованова, так и его храбрым небесным бойцам давали даже немцы. Серьёзные эксперты в люфтваффе писали вот что: «Значительно то, что никто из пленных лётчиков не мог сказать про него, ничего отрицательного, что совершенно противоположно по отношению ко многим другим генералам ВВС СССР... АДД особенно обязана личности Голованова тем, что она к сегодняшнему дню является предпочтительным видом авиации СССР, имеет больший авторитет, чем другие виды авиации, и стала любимицей русского народа. Необычайно большое количество гвардейских соединений в АДД - высшее выражение этого».

В кабинете в Петровском дворце. 1944 г

Самолет пилотирует Главный маршал авиации А.Е.Голованов

Простые лётчики не просто ценили своего высокопоставленного командира, но и (по словам ветеранов войны) уважали, любили и боготворили его. Стиль Александра Евгеньевича – это собрать весь личный состав полка прямо на лётном поле, усадить людей на траву и тут же, на месте, с офицерами из штаба, решить все наболевшие бытовые вопросы, вопросы присвоения званий, наград. Такое отношение со стороны командования любого солдата подкупит.

Дружеская связь Голованова со Сталиным была причиной различного рода домыслов. Некоторые историки-антисталинисты довольно интересно интерпретировали эти служебно-дружеские отношения: писали о том, что Голованов был личным телохранителем Сталина, пилотом, следователем или даже просто шпионом в армейской военной среде. Так, например, В. Резун-Суворов в книге «День-М» пишет, что Александр Евгеньевич был сталинским «исполнителем тёмных заданий». Резун, не смущаясь и не утруждая подтвердить свои аргументы сколько-нибудь серьезной доказательной базой, приписывает Голованову и то, что он на своем самолёте якобы переправлял в Москву будущих жертв сталинского террора (в их числе и маршала В. К. Блюхера).

Если бы всё это было правдой, сложилась бы так судьба Голованова после войны, как она сложилась? Думается, что вряд ли…

А складывалась его судьба неблагоприятно… Назначенный в 1946-м командующим дальней авиацией СССР, Александр Голованов уже в 1948 был снят со своего поста (и постов, соответствующих его званию, больше уже не получал).

Окончивший в 1950 году с отличием Академию Генштаба Голованов назначен был командующим воздушно-десантным корпусом. Как горько ему это было, чувствовать горечь своего падения, - ведь совсем недавно в его подчинении находились все воздушно-десантные войска СССР…

Окончательное падение произошло после смерти Сталина. И хотя, в отличие от некоторых других крупных военачальников сталинской эпохи ему сравнительно повезло (он не был репрессирован, например, как А. А. Новиков и А. И. Шахурин) жилось ему довольно непросто. Дело доходило до того, что для обеспечения большой семьи, - а у Голованова было ни много, ни мало пятеро детей, ему приходилось заниматься натуральным хозяйством на даче (пенсия была маленькой, на неё родных не прокормишь).

На даче в саду. Одна из последних фотографий

Все свои последние годы жизни Александр Голованов посвятил работе над мемуарами. Не жалея сил, неделя за неделей в Подольске он изучал документы Центрального архива Министерства обороны, чтобы составить полную картину войны, вознесшей его на маршальский пик.

Интересно, что главы из рукописи Александр Евгеньевич показывал Михаилу Шолохову, который жил по соседству с «маршальским» домом на Сивцевом Вражке. Шолохов книгу Голованова высоко оценил, рекомендовал к печати.

Книга при жизни бывшего маршала, увы, так и не вышла. Причиной тому – разногласия Голованова с чиновниками из Главпура (Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота), которые помимо ряда цензурных указаний к материалу рукописи, настойчиво советовали Голованову включить в неё упоминание о Л. И. Брежневе. Что для Александра Евгеньевича было, конечно же, неприемлемым.

Из жизни этот необычный человек ушёл в сентябре 1976 года.

Он родился в семье простого нижегородца и рос как все дети озорным непоседой. Даже не подозревал, что ему уготовано судьбой стать выдающейся личностью Великой Отечественной войны. Он – главный маршал авиации – Александр Евгеньевич Голованов.

Разговор в новогоднюю ночь

31 декабря 1940 года к шеф – пилоту эскадрильи особого назначения уроженцу города Нижний Новгород Александру Евгеньевичу Голованову подошел генеральный инспектор ВВС Яков Владимирович Смушкевич. «Между нами завязался разговор. Несмотря на всеобщее веселье в новогоднюю ночь, мы разговаривали об авиации. Финская кампания и операция «Халкин – Гол» выявили явную неготовность нашей бомбардировочной авиации к полетам в сложных метеорологических условиях и использовании средств радионавигации» – вспоминал Голованов в своих мемуарах.

В разговоре со Смушкевичем предлагал, что необходимо учить летный состав «слепым полетам», выводить самолет на цель и без потерь возвращаться на аэродром. Яков Владимирович, выслушав Голованова, посоветовал: «Напишите письмо Сталину. Ваши удивительные полеты во время финских событий не раз описывались товарищу Сталину непосредственными участниками и свидетелями этих полетов. Ваша записка привлечет к себе внимание…».

По совету генерального инспектора ВВС Голованов пишет: «На сегодня с каждым днем диктуется необходимость иметь такую авиацию, которая могла бы работать почти в любых условиях и точно прилетать на цели, которые ей указаны, независимо от метеорологических условий. Именно этот вопрос, по существу, и будет решать успех предстоящих военных операций. Имея некоторый опыт и навыки в этих вопросах, я мог бы взяться за создание и организовать соединение в 100-150 самолетов, которое отвечало бы последним требованиям, предъявляемым авиации».

Через несколько дней Голованов был приглашен в Кремль: «Предложение ваше считаем заслуживающим внимания, а вас считаем подходящим человеком для его выполнения. В этом полку нужно сосредоточить хорошие кадры и примерно через полгода развернуть его в дивизию, а через год – в корпус, через два – в армию».

«Дальнебомбардировочная авиация - есть особая авиация»

В феврале 1941 года А.Е. Голованов в звании подполковника был назначен командиром 212 – го отдельного дальнебомбардировочного полка, формируемого на самолетах ИЛ – 4 на аэродроме в Смоленске. Александр Евгеньевич по 16 – 20 часов готовит экипажи к полетам в сложных метеоусловиях.

Он отмечал: «Дальнебомбардировочная авиация - есть особая авиация, в подготовке летного состава имеющая мало схожего с другими видами авиации. Сказать точнее, в знании летного дела летчик ДБА должен быть на голову выше летчиков других видов авиации».

22 июня 1941 года учебный процесс прервала война. «Горел Минск, горели многие населенные пункты. Дороги были забиты войсками. Наши самолеты подвергались обстрелу из зенитных пушек. Каждый раз приходили новые сообщения. Приходилось бомбить скопления немецких войск на дорогах и переправах в разных направлениях. Напряжение давало себя знать. Люди нуждались хотя бы в коротком отдыхе, но об этом не было и речи. Летчики валились с ног. Спали прямо под плоскостями самолетов, пока подвешивали бомбы и заправляли горючим машины», – вспоминал Голованов.

В августе 1941 года Голованов назначается командиром 81 – й авиационной дивизии дальнего действия в ранге полковника. Под руководством Александра Евгеньевича она осуществляла бомбежки Берлина, Данцига, Кёнисберга. Именно дивизия Голованова так психологически давила на гражданское население Германии и словно холодный дух выглядел в глазах порабощенной Европы.

Активное участие дальнебомбардировочная авиация приняла в битве за Москву. Сложно переоценить заслугу авиации, которая как только могла, сдерживала натиск фашистов. Александр Голованов приводит следующие цифры: «С 14 -18 октября 1941 года силами дивизии было уничтожено 108 танков, 189 автомашин с пехотой и боеприпасами, 6 бензоцистерн, около 50 мотоциклов и две батареи зенитной артиллерии».

«Авиация особого назначения»

5 марта 1942 года постановлением Государственного Комитета Обороны при Ставке Верховного главнокомандования была создана Авиация дальнего действия (АДД). Командующим был назначен Александр Голованов с присвоением воинского звания – генерал – майор. Таким образом, вся дальняя авиация была сконцентрирована в руках главного командования. Не была разрозненной, а работала, как единый механизм. АДД становиться ударной силой Ставки и проводимые ее работы имеют государственные значения. Теперь работой Голованова интересовался лично Иосиф Сталин.

Однажды он вызвал его к себе и сказал, что необходимо организовать перелет через океан в Вашингтон наркома иностранных дел Вячеслава Молотова. Это дело государственной важности было осуществлено благополучно благодаря действиям Голованова. На встрече между двумя державами речь шла об открытии второго фронта.

В 1943 году новый вызов для Александра Голованова. Вновь его лично вызывает Сталин и говорит: «Полетим в Тегеран, на встречу с Рузвельтом и Черчиллем и чтобы об этом никто не знал и даже не догадывался». На тот момент уже маршал авиации Голованов преступил к выполнению сверхважной задачи. Когда все было готово, Александр Евгеньевич и Сталин прибыли в Баку, а потом вылетели в Тегеран (Сталин поехал на поезде).

Все настолько четко было подготовлено, что мировое сообщество узнало о Тегеранской конференции только 7 декабря, а советская делегация вылетела из Тегерана 1 декабря. Вновь подтвердился талант руководителя Голованова.

Не по дням, а по часам рос авторитет АДД и его слава. Также «детище Голованова» активно продолжает участвовать на фронте. За апрель – май 1942 года АДД было доставлено войскам 300 тонн боеприпасов, 200 тонн продовольствия и около тысячи солдат и офицеров. Бомбила военные объекты на территории Румынии, Финляндии, Польши и Восточной Пруссии.

В 1943 году Александр Голованов провел реорганизацию АДД, что позволило сформировать школу ночных летчиков, было передано ряд учебных заведений и заводов, выпускающих технику для Авиации дальнего действиях. В немецких документах фигурирует запись: «В русских авиационных кругах говорят об АДД, как об институте жизни. После проведенной реорганизации потери АДД стали еще менее значительны».

Александра Голованова неоднократно переправляли с одного фронта на другой. Его АДД не один раз выручало в сложных ситуациях: обеспечение внутрисоюзной воздушной связи, летать в глубокий тыл противника, сбрасывать десант, разведчиков. Также принимала участия в великих и знаменитых операциях Великой Отечественной Войны: Сталинградская битва, Курская дуга, снятие блокады Ленинграда, операция Багратион. Благодаря точным ударом по порту Хельсинки, железнодорожному узлу и военным объектам, расположенных недалеко от столицы, вынудили капитулировать Финляндию в 1944 году.

«Главный маршал авиации»

19 августа 1944 года Александру Евгеньевичу Голованову присваивается высшее воинское звание – Главный маршал авиации. А ему в этом месяце исполнилось всего сорок лет. Такому оглушительному росту завидовал сам Георгий Жуков. Есть мнение, что Жуков вычеркивал Голованова из списков на медали. Но когда они в 50-х встретились, Александр Евгеньевич сказал: «Я не за ордена и медали воевал. Я воевал за Родину».

В настоящее время в родном городе Голованова Нижнем Новгороде в честь главного маршала и, можно сказать, отца дальней авиации названа улица в Приокском районе.

ЕГОР ТИМОШЕНКО