Речкалов Григорий Андреевич

Один из наиболее результативных советских асов, отличавшийся стремительностью и неукротимостью.

Статистика

Выполнил в годы войны более 450 боевых вылетов, провел 122 воздушных боя, одержал, по уточненным данным, 61 победу лично (по другим источникам, 56) и 4 в группе, за что дважды (в мае 1943 и июле 1944 г.) был удостоен звания Героя Советского Союза.

Биография

Родился 9 февраля 1920 г. в деревне Худяково Ирбитского уезда Пермской губернии в крестьянской семье. В юном возрасте научился летать в местном аэроклубе. Поступил и окончил в 1939 г. военную школу летчиков в Перми. После распределения в звании сержант был направлен для прохождения службы в 55-й истребительный авиаполк в Кировограде. Летал на истребителе И-153.

Кем был

За годы войны вырос в полку (ставшем в марте 1942 г. 16-м гвардейским) от младшего лейтенанта до майора. Вылетал на штурмовки, сопровождение ударных самолетов, для разведки, но главной задачей считал ведение воздушных боев с вражеской авиацией, часто вел «свободную охоту». Закончил боевые действия инспектором по технике пилотирования 9-й гвардейской истребительной дивизии, которой командовал его учитель трижды Герой Советского Союза полковник А.И. Покрышкин. После войны продолжал служить в ВВС. В 1951 г. окончил Военно-Воздушную академию в Монино. С 1959 г. в запасе, жил сначала в Москве, с 1980 г. - в г. Жуковском Московской области. Написал книги о военных буднях: «В гостях у молодости», «Дымное небо войны», «В небе Молдавии».

Чем знаменит

Заключительные годы воевал на «Аэрокобре» украшенной многочисленными звездочками на моторе по числу одержанных побед, и собственными инициалами РГА, нанесенными на хвостовой части фюзеляжа. По воспоминаниям самого аса, в своём истребителе он больше всего ценил отличную радиостанцию, позволявшую постоянно держать уверенную радиосвязь с другими летчиками и землей. Вероятно, ни у одного другого советского аса на личном счету нет такого разнообразия типов официально сбитых самолётов врага, как у Речкалова: бомбардировщики «хейнкель» и «юнкерс», штурмовики «хеншель» и «юнкерс», истребители «мессершмитт» и «фокке-вульф», связные «физилер», разведчики и транспортники, а также относительно редкие трофеи - итальянская «Савойя» и польский PZL-24, применявшиеся ВВС королевской Румынии.

Места сражений

Сражался на Южном, Северо-Кавказском, 1-м, 2-м и 4-м Украинских фронтах.

Случаи проявления наивысшей степени героизма

За первые две недели сражения на Кубани ст. лейтенант Речкалов лично сбил в воздушных боях 8 самолётов противника и был первый раз представлен к званию Героя Советского Союза. Наибольшей результативности добился 1 октября и 1 ноября 1943 г., сбив в каждый из указанных дней в районе реки Молочной и к северу от Перекопа по три пикировщика «юнкерс-87».

Обстоятельства смерти

Государственные награды

Дважды Герой Советского Союза награжден орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденами Александра Невского и Отечественной войны 1 степени.

"Свою первую победу Речкалов одержал уже 26 июня 1941 года на биплане И-153 "Чайка", сбив залпом эресов посчитавший его легкой добычей "мессер". Увеличил свой боевой счет, летая на И-16, был тяжело ранен, но вернулся встрой, воевал на "яках" и "аэрокобрах", первую Золотую Звезду получил за воздушное сражение на Кубани, где всего за полтора месяца "завалил" 17 немецких самолетов, а вторую - летом 44-го, когда довел счет личных побед до полусотни. Прославившись отвагой даже среди бесстрашных "сталинских соколов", Речкалов никогда не уклонялся от боя, а его "Аэрокобра" выделялась вызывающе-яркой раскраской - красный кок винта, победные звездочки в семь рядов на носу, грозные инициалы РГА на хвостовой части фюзеляжа..."

Будущий дважды Герой Советского Союза, один из лучших советских асов Григорий Андреевич Речкалов родился 9 февраля 1920 года в деревне Худяково Ирбитского уезда в самой обыкновенной крестьянской семье. В конце 1937 года по комсомольской путевке молодой Речкалов отправляется военную школу летчиков в Перми, которую успешно оканчивает в 1939 году. После распределения Григорий в звании младшего лейтенанта направляется для прохождения службы в 55-й истребительный авиаполк, который подарили стране много прославленных летчиков.

В то время, когда Речкалов попал в 55-й ИАП он был укомплектован самолетами И-153, И-16 и УТИ-4 и входил в состав 1-й скоростной бомбардировочной бригады КОВО. В 1940 году полк был передан 20-й смешанной авиационной дивизии, входившей в структуру ВВС Одесского военного округа. Полк располагался на окраине небольшого города Бельцы недалеко от границы с Румынией.

22 июня 1941 года Григорий Речкалов прибыл в распоряжение своего полка из Одессы, где он прошел врачебно-летную комиссию, которая списала его с летной работы, у летчика был дальтонизм, он плохо различал цвета. В полку к тому времени уже были отмечены первые потери, и вовсю кипела боевая работа. Доложив о своем прибытии в часть и списании с полетов, Речкалов тут же получает свое первое боевое задание – на истребителе И-153 отвезти документы в соседнюю часть. На заключение врачей начальник штаба полка майор Матвеев даже не стал обращать свое внимание, было не до этого. Вот так неожиданно для пилота-истребителя решилась очень тяжелая задача, которая терзала его всю дорогу по пути в полк. В первом же своем боевом вылете Григорий Речкалов встретился в бою с врагом, уцелел и смог выручить товарища.

В дальнейшем в судьбу летчика-аса не раз будет вмешиваться случай, который будет предоставлять ему возможность для возвращения в небо. Стоит сказать только о том, что уже через месяц войны, имея на своем боевом счету 3 сбитых немецких самолета Речкалов получает тяжелое ранение в ногу и раненным приводит свой И-16 на аэродром, откуда немедленно переправляется в госпиталь. В госпитале ему делают очень сложную операцию на правой ноге. Это ранение практически на год вывело его из строя. В апреле 1942 года, сбежав из запасного авиаполка, где летчик переучивался на Як-1, он возвращается в свой родной, теперь уже 16-й ГвИАП.

С этого момента начинается новый этап его летной карьеры с позывными «РГА». Впереди его ждет переучивание на американский истребитель P-39 «Аэрокобра», грозное небо Кубани, первая Золотая Звезда Героя, ожесточенные бои в небе над Яссами, вторая Золотая Звезда и в конце небо Берлина. Вместил этот отрезок и некоторое противостояние с известнейшим советским асом Покрышкиным, которое получило неожиданное развитие уже по завершении войны и о котором раньше предпочитали не говорить вслух.

Григорий Речкалов вошел в историю, как самый результативный ас, одержавший на истребителе P-39 «Аэрокобра» больше всех побед. К концу войны на его «Кобре» было 56 звезд, которые символизировали 53 личных и 3 групповых победы летчика. Речкалов был вторым по результативности летчиком союзников. На его счету значилось 61 личная победа и 4 групповых.

Среди сбитых Григорием Речкаловым немецких самолетов были:

30 истребителей Ме-109;
5 истребитель FW-190
2 истребителя Ме-110;
11 бомбардировщиков Ju-87
5 бомбардировщиков Ju-88
3 транспортника Ju-52
2 бомбардировщика He-111
2 легких самолета разведчика Fi-156
1 истребитель-корректировщик Hs-126

К июню 1944 года заместитель командира полка Речкалов совершил 415 боевых вылетов, участвовал в 112 воздушных боях и сбил лично 48 самолётов противника и 6 в группе.

Всего за время войны Речкаловым было совершено 450 боевых вылетов, 122 воздушных боя. Данные о сбитых самолетах разнятся. По одним источникам сбито 56 самолётов и 6 самолётов в группе. По данным М. Быкова, Речкалов сбил 61 самолёт противника.

После войны Григорий Речкалов продолжал службу в военно-воздушных силах, в 1951 году окончил Военно-воздушную академию. В 1959 году он был уволен в запас. Жил в Москве, с 1980 года - в г. Жуковском Московской области. Умер 22 декабря 1990 года в Москве. Похоронен в посёлке Бобровский (Сысертский район Свердловской области).

(9 февраля 1920 - 22 декабря 1990 года) - дважды Герой Советского Союза, лётчик-истребитель, генерал-майор авиации.....

Этот блистательный воздушный боец отличался весьма противоречивым и неровным характером. Являя образец мужества, решимости и дисциплины в одном вылете, в следующем он мог отвлечься от выполнения главной задачи и столь же решительно начать преследование случайного противника. Его боевая судьба переплелась с судьбой А. И. Покрышкина; он летал с ним в группе, сменял его на должности комэска, затем на должности командира полка. Сам Александр Иванович лучшими качествами Речкалова считал прямоту и откровенность.

Григорий Речкалов родился 9 февраля 1920 года в деревне Худяково Ирбитского уезда Пермской губернии. Летать он научился в местном аэроклубе. После призыва в ряды Красной Армии, в 1938 году был принят в Пермскую военную авиационную школу. Ту самую, что за 5 лет до прихода туда Речкалова окончил его будущий командир — А. И. Покрышкин. Правда, тогда школа выпускала лишь авиационных техников. Став в 1939 году военным лётчиком, Речкалов проходил службу в частях ВВС РККА Одесского Военного округа.

Несмотря на то, что медкомиссия определила у него дальтонизм, он добился права продолжить службу и в 1941 году был направлен в 55-й истребительный авиаполк в звании сержанта. Полк находился в Moлдавии и перевооружался на новые типы истребителей в течение лета. Тем не менее, эскадрилья Речкалова ещё имела на вооружении устаревшие И-153.

Начало войны спасло Речкалова от списания с лётной работы: командир полка проигнорировал очередное, губительное для пилота, заключение врачей.

Свои первые боевые вылеты, на штурмовку войск противника, Речкалов сделал на И-153 — биплане с синим хвостовым номером «13». В течение 1-й недели войны он выполнил около 30 боевых вылетов на штурмовку и провёл 10 воздушных боёв.

На этой же машине он одержал свою первую победу — 27 июня 1941 года залпом реактивных снарядов сбив одного из атаковавших его Ме-109. Как и Покрышкин, позднее он говорил, что его 13-й номер «несчастливый для врага». На нём же он, правда, потерпел аварию из — за отказа мотора: оборвался шатун, и, скапотировав, Речкалов едва не погиб. После аварии он стал летать уже на И-16.

Вскоре Речкалов сбил сначала польский истребитель PZL P-24 (на них летали румынские лётчики), а затем — немецкий бомбардировщик Ju-88. 26 июля в районе Дубоссар при штурмовке вражеской колонны был ранен в голову и ногу огнём с земли, привёл машину на свой аэродром и угодил в госпиталь, перенёс там 3 операции — ранение в ногу оказалось достаточно тяжёлым.

После относительного выздоровления лётчик получил направление в запасной полк, но, узнав, что тот укомплектован только самолётами У-2, решительно повернул и уехал обратно в штаб ВВС округа. Там он добился встречи с командующим и сумел вытребовать направление на переучивание в истребительный полк. Только 30 марта 1942 года, освоив Як-1 и ещё раз побывав в госпитале — трудно выходил осколок, Речкалов всеми правдами и неправдами вернулся в свой полк — 55-й ИАП, получивший к тому времени Гвардейское наименование (16-й Гвардейский ИАП). Здесь, на Южном фронте, он делает около сотни боевых вылетов, участвуя в 20 боях доводит число своих побед до 6, сбив 4 самолёта лично и 2 — в составе группы.

В декабре 1942 года полк отозвали с фронта для перевооружения на американские истребители P-39 «Аэрокобра». К весне 1943 года, получив новые машины на Северном Кавказе, полк отправился на Кубань. В первом же вылете, Речкалов и Покрышкин сбили по одному Ме-109F в воздушном бою над станицей Крымская. 15 апреля Речкалов сбил Ju-88 в бою с большой группой бомбардировщиков. На следующий день — Ме-109 около станицы Холмская и ещё 2 Ме-109 до 21 числа.

А. Клубов, Г. Речкалов, А. Труд и Б. Глинка (слева направо).

8 дней спустя 6 «Аэрокобр» кaпитана А. Покрышкина завязали бой с группой Ju-87 сопровождаемой 4 истребителями Ме-109 над линией фронта. Покрышкин атаковал бомбардировщиков, а Речкалов занялся истребителями. В итоге оба сбили по 2 самолёта противника и сорвали их атаку.

Только за первые 2 недели сражения на Кубани заместитель командира 1-й эскадрильи 16-го ГвИАП Гвардии старший лейтенант Г. Р. Речкалов лично сбил в воздушных боях 8 самолётов противника (7 Ме-109 и 1 Ju-88) и был представлен к званию Героя Советского Союза. Вспоминая о тех днях Григорий Андреевич позднее писал:

«Не было ни одного вылета, чтобы мы не вели бой. Вначале противник действовал нахально. Выскочит группа, навалится, смотришь, то один, то другой наш самолёт, загоревшись, несётся к земле. Но мы быстро разгадали тактику немецких лётчиков и стали применять новые приемы: ходить парами, а не звеньями, лучше использовать для связи и наведения радио, эшелонировать группы самолётов так называемой «этажеркой». Именно в эти дни в нашем полку родился «соколиный удар», разработанный Александром Ивановичем Покрышкиным».

На Кубани Речкалов воевал на «Аэрокобрах» P-39D-1, P-39D-2, с бортовым номером «40», одержал 19 побед, трижды уничтожив по 2 самолёта в одном бою и один раз — 3. Обычно он летал ведущим пары в группе Покрышкина. 24 мая 1943 года стал Героем Советского Союза. Свой последний дубль Речкалов сделал уже под Яссами, сбив в короткой и решительной атаке 2 пикировщика Ju-87.

Беспредельно храбрый лично, удалой, полный презрения к врагам, Речкалов воевал на разукрашенной «Аэрокобре», помимо стандартной окраски и элементов быстрого распознавания, несшей звёзды по числу сбитых врагов и грозные буквы РГА (инициалы лётчика) на хвостовой части фюзеляжа.

Летом 1943 года во главе восьмёрки истребителей он с ходу на предельной скорости, сверху — в лоб, атаковал большую группу пикировщиков Ju-87 и лично сбил 3 из них. Его группа сбила тогда 5 «Юнкерсов» и один «Мессер».

Осенью 1943 года во время знаменитой «охоты над морем», открытой Покрышкиным, Речкалову удалось сбить 3 самолёта — 2 трёхмоторных Ju-52 — бензовоза в одном вылете и итальянскую летающую лодку «Савойя».

Дважды Герой Советского Союза Г. А. Речкалов в кабине своей «Аэрокобры».

Он с удовольствием летал на «охоту», любил забираться на большую, около 6000 метров, высоту и, пользуясь своим исключительно острым зрением, стремительно атаковать выбранную жертву. На задания ас летал с разными лётчиками. Среди них были А. Труд, Г. Голубев, В. Жердев. Он вёл бои над Азовским морем, когда весной 1944 года полк действовал в составе 4-го Украинского фронта над Крымом, участвовал в Кишинёвской кампании, которая отправила его обратно в места, где он совершил свои первые вылеты в этой войне.

Он стал кaпитаном, заместителем командира полка с богатым боевым опытом. В июле 1944 года Борис Глинка был серьёзно ранен и Речкалов стал временно исполнять его обязанности. 1 июля 1944 года его наградили второй медалью «Золотая Звезда», за 48 личных и 6 групповых побед, одержанных им в 415 боевых вылетах и 112 воздушных боях (по данным на июнь 1944 года).

Отличительной чертой Речкалова было то, что он быстро улавливал идею каждого боя и как бы не складывалась обстановка в воздухе, почти всегда доводил до конца начатую схватку, добиваясь победы. Его умение взаимодействовать с другими группами, позволяло уверенно вести бои с численно превосходящими силами противника.

Дважды Герой Советского Союза Г. А. Речкалов на крыле своей «Аэрокобры».

Поистине классическим можно назвать воздушный бой, проведённый нашими асами 16 июля 1944 года. Во всём блеске проявились в нём боевые качества советских командиров и рядовых лётчиков. 12 самолётов 16-го Гвардейского полка под командованием Г. А. Речкалова в районе Сушно прикрывали от воздушных налётов наземные войска, находившиеся в исходном положении для атаки. Истребители ударной группы барражировали на высоте 2000 метров. Над ними с превышением 400 — 500 метров ходила группа прикрытия во главе с ведущим — Гвардии подполковником А. И. Покрышкиным. А самый верхний ярус занимала группа поддержки под командованием Героя Советского Союза Гвардии старшего лейтенанта А. Труда.

Родился 9 февраля 1920 года в деревне Худяковой (теперь входит в пос. Зайково) Ирбитского уезда, в семье крестьянина-бедняка. По окончании шести классов поступил в фабрично-заводское училище Верх-Исетского металлургического завода. Впервые поднялся в небо в период начальной летной подготовки в стенах Свердловского аэроклуба.
В 1937 году по комсомольской путевке направлен в Пермскую военную школу летчиков и в 1939 году в звании сержанта был зачислен в 55-й авиационный истребительный полк в Кировограде.
В Великой Отечественной войне участвовал с первого до последнего дня. Прошел путь от рядового летчика до командира истребительного авиационного полка.
Войну встретил в Бессарабии, а закончил в Берлине. Был тяжело ранен. Совершил более 450 боевых вылетов, участвовал в 122 воздушных боях, лично сбил 61 самолет противника и четыре - в составе групп.
За мужество и отвагу Г.А. Речкалов дважды удостоен звания Героя Советского Союза - 24 мая 1943 года и 1 июля 1944 года.
Награжден орденами: Ленина, Красного Знамени (четырежды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды (дважды) и девятью медалями.
После войны Г.А. Речкалов окончил Военно-воздушную академию. Карьеру военного завершил в 1959 году в звании генерал-майора авиации. Автор военно-патриотических книг «В гостях у молодости», «Дымное небо войны», «В небе Молдавии». Умер 22 декабря 1990 года. Похоронен в поселке Бобровский Свердловской области.
На родине Г.А. Речкалова в пос. Зайково создан памятный комплекс, включающий бюст Героя, Культурный центр его имени, стелы на въездах в поселок.

Г.А. Речкалов "Первый день войны"
Отрывок из повести

За день до войны окружная военно-врачебная комиссия признала Григория Речкалова негодным к летной работе из-за дальтонизма. Казалось, что жизнь кончена. При возвращении из Одессы в полк, базировавшийся возле г. Бельцы Молдавской ССР, Речкалов узнал, что началась война с нацистской Германией.
В публикуемом фрагменте воспоминаний Григорий Андреевич описывает, как провел он первый день войны.

В это первое военное утро до аэродрома я добрался в одиннадцатом часу. Лица товарищей, которые встречались по пути к штабу, поразили меня непривычной угрюмостью.
Навстречу от КП шли двое. Впереди в синем комбинезоне, со шлемом за поясом частил, словно пританцовывал, Крюков. По его круглому багровому лицу струились крупные капли пота. За ним шел с раскрытым планшетом в руках Коля Яковлев.
- Черт знает что, с ума они там посходили, что ли? - сердито ворчал Пал Палыч.
Так тепло звали в полку старшего лейтенанта Крюкова, и имя это удивительно соответствовало всему облику плотненького небольшого человека.
- Личный приказ генерала, товарищ старший лейтенант, - с горькой иронией в голосе заметил Яковлев, - ничего не попишешь.
- Да ты понимаешь, - перебил его Крюков, - я еще и летать-то на этом «МиГе» не могу как следует, а тут лети к черту на рога! Это же... - и махнув со злостью рукой, засеменил дальше.
- Коля! - окликнул я Яковлева.
- А, здорово! Откуда? - удивился он.
- Из Одессы, дружище.
Я смотрел на нашего Яковлева и не узнавал его. Лицо Николая, всегда такое беззаботное, даже легкомысленное, было теперь необычно серьезным, каким-то внутренне отрешенным. Небритый, глаза припухли. Грязный воротничок, оборванная пуговица на гимнастерке...
Николай в свою очередь окинул меня цепким взглядом и с тем же выражением, с каким разговаривал с Крюковым, произнес:
- Из Одессы? Ну и как?
- Что как? - пораженный его видом, переспросил я. - Куда это вы собрались?
- Значит, из Одессы? - повторил он, думая о чем-то своем. - А чего это ты выфрантился?
- Слушай, - рассердился я, - это не дело отвечать вопросом на вопрос. Скажи лучше толком: что с тобой происходит?
- Со мной? Ничего. - Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом, кисло улыбнулся. - Вот, с Пал Палычем летим на разведку.
Яковлев попытался напустить на себя прежнюю беспечность, но даже залихватски вздернутая на затылок пилотка не могла скрыть его озабоченности и тревоги. Протянув на прощание руку, Николай неуверенной походкой побрел вслед за Крюковым, потом неожиданно обернулся и выкрикнул:
- А ты-то летать собираешься?
Вопрос его больно кольнул меня. Почему он спросил об этом? Впрочем, пока я шел до КП полка, такие вопросы мне уже задавали. Всем я коротко бросал: «Списан». Но ответы не совсем устраивали спрашивающих, больше того, вызывали даже иронию. Техники и то относились к моим словам недоверчиво и подозрительно. Я не мог понять, в чем, собственно, дело. Почему такое недоверие? Может быть, мой вид в то утро не гармонировал с обстановкой? Один только Хархалуп, узнав про мою беду, дружески подтолкнул меня по направлению к штабу, успокоил:
- Эх, была бы моя власть... А ты смелей, смелей! Ей-богу, командир все поймет и разрешит воевать.
Я взглянул на Яковлева. Он стоял в своей любимой позе: уставив руки в бока, выставив левую ногу вперед и чуть в сторону, постукивая носком сапога о землю.
Какая-то злая уверенность овладела вдруг мной, и в тон его вопросу я неожиданно выпалил:
- Нет, не собираюсь!..
- Вон что! - он слегка присвистнул. - Все ясно!
- …Собираются, Коля, только в дорогу, да еще жениться. А я буду летать и воевать!
Круто повернувшись, я зашагал на КП.
- Увидим, если доведется встретиться, - послышалось вслед.
Откуда у меня взялась такая уверенность?
Я знал: мое положение почти безнадежно. Врачебная комиссия запретила летать категорически. Кто мог сейчас взять на себя смелость отменить это решение?
Говорят, чтобы набраться мужества и на что-то решиться, следует меньше думать о своем положении. Я пришел на КП. Майор Матвеев, выслушав торопливое «Прибыл... Негоден... Прошу...», взял злополучное медицинское заключение и тут же порвал его.
- Видишь тринадцатую «чайку»? - он указал на закиданный ветками истребитель. - Быстренько готовь к вылету, отвезешь в Бельцы пакет.
Через полчаса я сидел в кабине самолета, вслушиваясь в привычный рокот мотора, вдыхая до боли знакомые запахи выхлопных газов и аэродромного разнотравья.
Рядом прошумели два «МиГа» - это Пал Палыч с Яковлевым отправились в разведку. Техник Ваня Путькалюк вытащил из-под колес колодки. Довольный, улыбающийся, он козырнул мне и вытянул руку в сторону взлета: «Путь свободен!»
Я в воздухе! Пусть задание мое не боевое, я лечу, и это - главное!
Истребитель послушно набирал высоту. Внизу, под крылом, мелькали созревающие хлеба, тонкой ниткой тянулась дорога, через зеркальный ручеек угадывался крохотный мостик. Легкий поворот влево. Вон и нескошенная низинка, две недометанные копнушки, а рядом - они, мои попутчицы. Приветственно покачивая крыльями, «чайка» низко проносится над самыми головами. Вижу, как в ответ мне долго машут косынками.
«Наверное, ни о чем еще не знают. Оно и лучше. Война сюда вряд ли докатится».
Позади остался мутный Днестр с заросшими берегами. Промелькнул на возвышенности утопающий в зелени бессарабский городок Оргеев; от него убегал на северо-запад заболоченный Реут - мелководная речушка, служившая надежным ориентиром до самого аэродрома.
Поля и поля простирались вокруг. Золотистые, ярко-зеленые, они казались почти синими, только по другую сторону Днестра они уже не лежали огромными квадратами, а, словно пестрое лоскутное одеяло, были рассечены межами на маленькие участки.
Войны как будто и не было; она пылала на границе, где-то за синью горизонта, за чернеющим вдали лесом, куда быстрые крылья унесли Колю Яковлева и Пал Палыча.
Впереди черной тенью кружил коршун. Второй выискивал кого-то в хлебном приволье. Но что это? Черные тени начали менять свои очертания, превращаться в силуэты вражеских истребителей! А вот и их жертва - одинокая «чайка». Беспомощная, исклеванная, она уже не огрызается огнем своих пулеметов, а тянет в сторону деревушки, слабо увиливая от наседающего врага.
Один из немецких летчиков спокойно, как в мишень, нацеливается на свою жертву. Теперь я хорошо вижу его; мой «ястребок» быстро приближается к нему.
«Вот ты какой, немец! - Широко раскрытыми глазами рассматриваю живой вражеский самолет. - Тощий-то какой и длинный! Ну и всыплю же я тебе сейчас!»
С бреющего полета «чайка» взлетает ввысь, навстречу фашисту. В прицеле видны силуэты обрубленных крыльев, хрупкий фюзеляж, желтый нос. Пора!
Глухо зарокотали пулеметы; шустрая стайка светлячков оторвалась от «чайки» и понеслась к врагу. Тонкохвостый «мессершмитт» на мгновение приостановился, как бы задумался, потом энергично взмыл вверх, в сторону.
«Ага, не по нутру! - провожая врага взглядом, усмехнулся я. - Но где же второй?» Я быстро глянул туда, где он должен был появиться, потом назад - самолета не было. Первый «мессершмитт» тем временем попытался обойти меня сзади. Я круто развернулся и в этот момент обнаружил внизу второго; не обращая внимания на мое присутствие, фашист нахально пристраивался к изнемогающей «чайке» - он собирался добить ее. Полупереворотом я направил нос истребителя на наглеца. Он уже рядом с моей полуживой союзницей. Я делаю попытку отпугнуть его длинными очередями. Что такое? Враг не боится или не видит моих трасс? Еще секунда-две - и будет поздно. Мой самолет от большой скорости уже трясется в мелком ознобе, мотор ревет на предельной мощности, ручку управления сильно лихорадит. Где-то справа появляется белесоватая дымка короткой очереди, предназначенной, должно быть, для меня. «Ага, желтоносик, отпугиваешь? Не выйдет!»
Жму на гашетки еще раз, еще... «мессершмитт» не выдерживает, уходит вверх.
Боевым разворотом вывожу свою «чайку» из пике в сторону врага. Странно! Противник не принимает атаки, ускользает от меня. Дымя мотором, к нему подтягивается второй.
Где же привычная «карусель» боя, которую мы так усердно и красиво выписывали в тренировочных зонах? А может, фашисты испугались? Нет; вытянувшись в цепочку, «мессершмитты» подбираются ко мне. Что ж, примем бой.
Первый только «клюнул» сверху и сразу же ушел от лобовой атаки. Второй попытался атаковать сзади, но атаку в лоб тоже почему-то не принял. О! первый открыл огонь! Как это он успел оказаться у меня в хвосте?
Теперь роли меняются. Я уже не стреляю, а верчусь ужом, следя, как бы они не прищемили мне хвост. Я будто меж двух бандитов, норовящих воткнуть нож в спину.
Огненные трассы учащаются. Мы сходимся так близко, что я отчетливо вижу напряженные лица врагов. Один из них, тщедушный хлюпик с маленькой головкой, едва выступающей из кабины, целится в меня особенно старательно.
Страха нет. Только слегка кружится голова. В душе - злость и азарт.
Мне приходилось до этого читать, как некоторые летчики описывают свою первую боевую «карусель»; я немало удивлялся одному обстоятельству: летчики уверяли, что в этой схватке ничего нельзя толком увидеть, действуешь почти вслепую. Возможно, у них так и было. Это тоже был мой первый бой, но здесь все оказалось по-другому. Я почему-то прекрасно видел и этого хлюпика, что «закручивал» на меня сзади, и того «желтоносика», что дымил слева.
Неужели я его наконец разозлил? Первый фашист, не сворачивая, несся прямо на меня. Я нажал на гашетки. Что за чертовщина?! К фашисту протянулась одна-единственная ниточка зеленых светлячков! Только позднее я сообразил, что остальные пулеметы молчали. Вражеский самолет стремительно сближался со мной. Дыхание перехватило. Не свернуть! С маленького самолетика он вырос до жутких размеров. Еще мгновение - и... Я лихорадочно сунулся за козырек, к приборам. Еще не веря, что лобовая атака завершилась, я некоторое время летел в напряженном ожидании столкновения, просто так. Потом рука потянулась к механизму перезарядки. Но тут что-то ударило по самолету, управление вырвало из рук, и «чайка» закрутила «бочку». А справа на предельной скорости пронесся хлюпик, о котором я успел на время забыть. Наглец, он еще махал мне рукой: до следующей встречи, мол. Видно, у него кончалось горючее. Он спокойно уходил у меня на глазах вслед за своим напарником. «Не уйдешь, подлец!» Я быстро развернулся - но теперь молчали все пулеметы. Обидно!.. Я с досадой проводил взглядом медленно тающий дымный след, оставленный «мессершмиттами».

Золотые звезды ирбитчан: Сборник очерков и воспоминаний об ирбитчанах - Героях Советского Союза.
Сост. А.С. Еремин, А.В. Камянчук. - Ирбит: ИД «Печатный вал», 2015. ISBN 978-5-91342-009-1

В ставшем хрестоматийным стихотворении «Красный сокол» про Г. Речкалова сказано:

Сто двадцать восемь он провел атак,
Сбил вражью шестьдесят одну машину,
Неуязвимый краснозвездный Як,
Закончил путь у самого Берлина.

Правды в нем столько же, сколько в официальной советской версии Великой Отечественной Войны. Сто двадцать восемь Григорий Андреевич провел воздушных боев, а не атак, что далеко не одно и то же. Говоря о числе сбитых самолетов, принято называть сколько летчик сбил лично, или указывать число сбитых лично и в составе групп. Лично Речкалов сбил 56 самолетов и 5 - в группе. Ну и самая большая ложь - не воевал наш прославленный земляк на истребителе Як.
***
Войну Г. Речкалов начал на И-16.
Как известно, Советский Союз вступил во вторую мировую войну союзником Германии. Противником СССР рассматривались Англия и Франция, якобы, готовившие нападение на Страну Советов. Итогом близорукой политики советского руководства стали колоссальные потери в живой силе, технике и территории в начале войны. Только 22 июня люфтваффе уничтожила 1200 наших самолетов. Срочно эвакуируемая на восток промышленность не могла снабжать фронт военной техникой.
В критической ситуации на помощь пришли вчерашние «враги»: Великобритания и Соединенные Штаты. Англия и США начали поставлять Советскому Союзу по ленд-лизу военную технику, автомобили и продовольствие. Н.С. Хрущев писал в воспоминаниях, что без помощи союзников СССР не мог бы выиграть войну.
Особой известностью из поставляемого по ленд-лизу пользовались американская тушенка, автомобили «додж», «студебеккер» и «виллис», истребители «спитфайер» и «аэрокобра».
Именно на «аэрокобре» и воевали наши прославленные асы А. Покрышкин, Н. Гулаев, Г. Речкалов, Д. Глинка. Это нисколько не умаляет совершенных ими воздушных подвигов. Стыдиться следовало бы тем, кто пытался скрыть российско-американское военное сотрудничество, уходящее, кстати, в XIX век. До принятия на вооружение в 1891 году винтовки С.И. Мосина, русская армия была вооружена винтовками Бердана, до 1895 года (принятие на вооружение нагана) револьверами Смит и Вессон. Русская полиция сохраняла верность крупнокалиберному американскому револьверу и после 1895 года. Пулемет «максим» верой и правдой послужил Красной Армии еще и в Великую Отечественную войну. Обречены Россия и Америка на военное сотрудничество и в XXI веке, как бы этого не хотелось иным политикам с той и другой стороны.
Если по числу сбитых самолетов противника Речкалов уступил Покрышкину и Гулаеву, за то он установил рекорд среди асов антигитлеровской коалиции по числу сбитых самолетов на «аэрокобре». Из 56 сбитых самолетов, 50 он сбил на «аэрокобре». Покрышкин и Глинка соответственно: 48 из 59-ти и 41 из 50. Мало того, никто из американских или английских летчиков, даже летавших на более совершенных машинах типа «Мустанг» или «Спитфайер», не сбил больше Речкалова. Таким образом, ему принадлежит абсолютный рекорд по числу сбитых самолетов противника среди пилотов антигитлеровской коалиции, воевавших на американских истребителях.
***
Рано или поздно всякая ложь становится известна. Открывшая правда только возвысила Г. Речкалова, дав новый повод гордиться прославленным земляком.

2007 г.

Непризнанный герой

В преддверие 9 мая «Ирбитская жизнь» поместила наш материал «Военная тайна Григория Речкалова». Однако в нем был опущен сюжет о числе сбитых Речкаловым самолетов противника. Не хотелось в канун праздника Победы касаться тем, связанных с «очернительством» и «развенчанием» Героев войны.
***
В массовом сознании отложились два прославленных советских летчика Великой Отечественной войны - Александр Покрышкин и Иван Кожедуб. Оба стали трижды Героями. (Третьим трижды Героем был прославленный полководец Георгий Жуков.)
Казалось бы, ничто не может поколебать их авторитет. Так бы оно и было, не будь людей, готовых годами сидеть в архивах, выискивая крупицы правдивой истории Великой Отечественной войны.
Группа исследователей-энтузиастов истории авиации во главе с Михаилом Юрьевичем Быковым провела несколько лет в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации. Итогом их работы стало появление справочника «Асы Великой Отечественной. Самые результативные летчики 1941-1945 гг.»
Согласно подтвержденным данным, Григорий Речкалов лично сбил 61 самолет противника и 4 - в группе (а не 56+6, как считалось ранее). Больше его сбил только И. Кожедуб - 63 самолета.
Но если на боевом счету Речкалова появились дополнительные звезды, значит у кого то их стало меньше.
Александр Родионов в статье «Мутное небо 1941 года» пишет: «Для тех, кто интересовался историей 55-го И[стребительного] А[виационного] П[олка], впоследствии 16-го Г[вардейского] ИАП, а также боевой работой 9-й ГИАД[ивизии] (с 02.07.1944 г. командир А.И. Покрышкин) и ее личного состава, очевидны натянутые отношения между комдивом и вторым по результативности асом Советских ВВС, дважды Героем Советского Союза Григорием Андреевичем Речкаловым. Авиасообщество некоторое время назад даже вело споры на страницах сетевых форумов, пытаясь понять природу взаимоотношений двух летчиков, полагая, что причины кроются в их соперничестве в воздухе. При этом рассматривались разные аспекты их боевого взаимодействия.
Так или иначе, стало казаться, что натянутые отношения асов, которые вылились затем в серьезный конфликт, были вызваны их личными боевыми счетами. В последнее время это подтверждается словами родственников Г.А. Речкалова, в частности, его жены Анфисы Яковлевны Речкаловой и их дочери, Любови.
По словам последней, в действительности конфликт Речкалова и Покрышкина заключался в том, что уже после войны Речкалов, работая с документами ЦАМО, обнаружил три своих сбитых в 1941-м году самолета на счету... Покрышкина. Узнав об этом, Речкалов позвонил Покрышкину и объявил ему о своей находке и, по всей вероятности, о том, что думает о своем боевом товарище и начальнике. Реакция Покрышкина была такова, что после этого разговора про Речкалова забыли, а самому ему было отказано в допуске в ЦАМО…»
Согласно подсчетам М. Быкова, в действительности Покрышкин сбил 46 самолетов противника лично и 6 - в группе (по другим подсчетам - 43+3).
Все это позволяет по новому взглянуть и на драматическую судьбу Григория Речкалова и на обвинения в его адрес со стороны Покрышкина.
Негодный по состоянию здоровья к службе в ВВС (страдал слабой степенью дальтонизма), только благодаря началу войны Речкалов не был списан в запас. Уже через месяц он был серьезно ранен в правую ногу. Вернулся обратно в полк только в апреле 1942 года, сбежав из госпиталя. Ранение давало о себе знать - иногда после возвращения из полета правый сапог был полон крови. И тем не менее Речкалов, наперекор всему, стал лучшим летчиком самого прославленного авиаполка второй мировой войны.
Наводившая ужас на немецких пилотов «Аэрокобра» Речкалова не имела бортового номера. Его заменили инициалы летчика - РГА - на хвостовой части фюзеляжа. Они же были и его позывным.
Тем горче стало послевоенное забвение. Не случайно, что нет в Ирбите не то, что памятника, даже улицы Речкалова. (Хотя есть памятник Г.К. Жукову и улица его имени.) Те знаки внимания, которые оказываются памяти Григория Андреевича, никак не соотносятся с его величием.
Однако, возможно, что пришла пора воздать должное величайшему пилоту второй мировой войны. Необходимо наградить Речкалова посмертно третьей Звездой Героя, хотя уже и не Советского Союза, а России. (Подобные прецеденты уже имеются.) В Свердловской области есть памятник Григорию Бахчиванджи, тем более в ней должен быть монумент Григорию Речкалову. Заслуживает он и мемориального музея, и других знаков уважения к его памяти.
Что же касается «очернительства» прошлого, то А. Родионов, отвечая «патриотам», которые, увы «многочисленны и неисчерпаемы в нашей стране в любое время», отметил: «Касаясь проблемы взаимоотношения двух советских результативнейших летчиков-истребителей во время и после Великой Отечественной войны, мы ни в коей мере не старались бросить тень или подвергнуть сомнению реальные боевые заслуги прославленного воздушного бойца и талантливого авиационного командира А.И.Покрышкина. Просто «ура-патриотам» и прочим «радетелям за светлое прошлое» давно пора понять, что события и особенно люди отечественной истории, в том числе и авиационной, не обязательно однозначно делятся на «черное» и «белое», и от этой неоднозначности они не теряют своего величия, а лишь – становятся более интересными и привлекательными для внимательного изучения, исследования и анализа потомками».

PS. В число самых результативных летчиков (асов) Великой Отечественной войны вошел еще один уроженец ирбитской земли - капитан Павел Бабайлов. Он лично сбил 24 самолета противника и 7 - в составе группы.

А. Еремин, кандидат исторических наук
2007 г.

Р ечкалов Григорий Андреевич – командир звена 16-го гвардейского истребительного авиационного полка (216-я смешанная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, Северо-Кавказский фронт), гвардии старший лейтенант; заместитель командира 16-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 7-й истребительный авиационный корпус, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт), гвардии капитан.

Родился 9 февраля 1920 года в деревне Худяково (ныне – в черте посёлка Зайково Ирбитского района Свердловской области) в крестьянской семье. Русский. Окончил 6 классов школы, школу ФЗУ Верх-Исетского металлургического завода (1935). Работал на этом заводе электромонтёром, учился в аэроклубе.

В Красной Армии с января 1938 года. В 1939 году окончил Пермскую военную авиационную школу лётчиков. Служил в 55-м истребительном авиационном полку ВВС (в Одесском военном округе), младший лётчик.

Участник Великой Отечественной войны: в июне 1941-июле 1944 – лётчик, командир звена, командир авиаэскадрильи, штурман – заместитель командира 55-го (с марта 1942 – 16-го гвардейского) истребительного авиационного полка. Во время одного из воздушных боёв был тяжело ранен в голову и ногу, долгое время находился на излечении в госпитале, где перенёс три операции.

К маю 1943 года совершил 194 боевых вылета, в 54 воздушных боях сбил лично 12 самолётов противника и 2 – в составе группы.

За мужество и героизм, проявленные в боях, гвардии старшему лейтенанту Речкалову Григорию Андреевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1943 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

К июню 1944 года совершил 415 боевых вылетов, участвовал в 112 воздушных боях, сбил лично 48 самолётов противника и 6 – в составе группы.

За новые боевые подвиги гвардии капитан Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

В июле 1944-марте 1945 – командир 16-го гвардейского истребительного авиационного полка, с марта 1945 года – лётчик-инспектор по технике пилотирования 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии.

Воевал на Южном, Северо-Кавказском, 1-м, 2-м и 4-м Украинском фронтах. Участвовал в оборонительных боях на юге Украины, обороне Северного Кавказа, освобождении Кубани, Донбасса, Крыма, Белоруссии и Польши, в Берлинской операции. Всего за время войны совершил более 450 боевых вылетов на истребителях И-153 «Чайка», И-16, Як-1 и Р-39 «Аэрокобра», участвовал в 122 воздушных боях, в которых сбил лично 61 и в составе группы 4 самолёта противника.

После войны продолжал службу в ВВС. С августа 1945 года - инспектор-лётчик по технике пилотирования 6-го гвардейского истребительного авиационного корпуса. В 1951 году окончил Военно-воздушную академию (Монино). С 1951 года - заместитель командира, с июля 1952 года - командир 10-й гвардейской истребительной авиационной дивизии, затем командовал 146-й истребительной авиадивизией (Сахалинский корпус ПВО). С 1957 года – заместитель командующего истребительной авиацией Отдельной Дальневосточной армии ПВО. С апреля 1959 года генерал-майор авиации Г.А.Речкалов – в запасе.

Жил в Москве. Умер 22 декабря 1990 года. Похоронен в посёлке Бобровский Сысертского района Свердловской области.

Генерал-майор авиации (1957). Награждён орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Бронзовый бюст Героя установлен в посёлке Зайково Ирбитского района Свердловской области. Там же открыт мемориальный музей имени Г.А. Речкалова.

Сочинения:
В гостях у молодости. М., 1968;
Дымное небо войны. Свердловск, 1968;
В небе Молдавии. 2-е изд. Кишинёв, 1979 и др.

ВО СЛАВУ РУССКОГО ОРУЖИЯ

22 июня 1941 года Григорий Речкалов вернулся из города, куда его посылали на врачебную комиссию проверить зрение. Он не мог различать цвета, и комиссия сделала отрицательное заключение. «Не летать мне теперь», - думал Григорий. Расстроенный, он вышел из вагона на перрон. И тут страшная весть: война. Григорий, не раздумывая, прямо с вокзала, вскочив в кузов первой попавшейся автомашины, поехал на полевой аэродром. Полк уже вёл боевые действия против гитлеровцев на юго-западе Украины. Войдя к командиру полка, Григорий доложил о своей печали. Тот, прочитав заключение, сказал:

Эка беда, цвета не можешь различать! Чужой самолёт от своего отличишь?

Отличу, товарищ командир.

Так вот, видишь, - показав рукой в окно, продолжал командир, - вон стоит «Чайка» номер 13, садись и летай.

Вместе с другими лётчиками Речкалов в первый день шесть раз, а во второй - семь штурмовал на своей «Чайке» вражеские войска. Пересев затем на И-16, он сопровождал бомбардировщики и штурмовики, вёл воздушные бои. И вот первая радость: в воздушном бою Григорий сбил фашистский самолет Ю-88. Двенадцать «юнкерсов» несли бомбовый груз, чтобы сбросить его на Кишинёв. Три советских лётчика, в их числе и Речкалов, врезались в их строй и смелыми атаками заставили разгрузиться далеко от цели.

О днажды, когда истребители сопровождали «Чайки», штурмовавшие фашистскую колонну, в кабине самолёта Речкалова раздался сухой треск, по лицу потекла кровь, правая нога сползла с педали. Еле дотянул он до аэродрома, с трудом посадил машину, но вылезти из кабины сил уже не хватило.

Несколько месяцев Григорий пролежал в госпиталях, перенёс три операции. А как только раны затянулись, стал упрашивать врача выписать его в часть. Как-то раз врач сердито сказал:

Хорошо, выпишем, но дадим ограничение, будете летать в тылу на лёгких самолётах.

Через несколько дней Речкалов приехал в лётную школу. Первым долгом он спросил:

Что у вас за самолёты?

Только У-2, - ответил офицер штаба.

Значит, произошла ошибка, - нервно проговорил Речкалов и, взяв в руки свой чемоданчик, уехал обратно в штаб ВВС округа.

Вы что, для смеха туда меня направили? Ведь я истребитель! - наседал он на офицера, выдавшего ему предписание ехать в школу.

Но тот был неумолим. Лишь командующий ВВС округа после долгого разговора разрешил послать Речкалова в запасной истребительный полк, в котором шло переучивание лётчиков на «ЛаГГи» и «Яки». Но Григория тянуло туда, где были его товарищи-однополчане, на фронт. Он пишет рапорт с просьбой направить его в действующую армию. Ему отказывают. Пишет второй, третий... И тут стала беспокоить нога: осколок. Речкалова уложили на операцию. Больше двух недель он провёл в госпитале. А когда выписался, пришёл к командиру запасного авиаполка проситься в отпуск, на родину. До этого были случаи, когда лётчики, получая отпуск, уезжали на фронт, в свою часть. Командир полка, приняв Речкалова, сказал:

Ладно, ты на костылях никуда от меня не уйдёшь.

И отпустил. Григорий заехал на пару дней в Свердловск, к родным, и, ещё с костылем в руке, отправился в район Ростова-на-Дону, где воевал его родной полк.

В поезде ему кто-то дал свежий номер газеты. Из неё он узнал, что полку присвоено наименование гвардейского. Григорий обрадовался, ему не терпелось встретиться с боевыми друзьями и вместе с ними под гвардейским знаменем громить фашистов.

В новь фронт, боевая жизнь. Григорий Речкалов быстро вошёл в неё. Осваивая накопленный лётчиками полка опыт, он ищет и применяет новые тактические приёмы воздушного боя, смело сражается с врагом. В течение короткого времени совершает более сотни вылетов, штурмовыми действиями уничтожает десятки автомашин, артиллерийских орудий, железнодорожных вагонов и много живой силы противника; в 20 воздушных боях, проведённых за это время, Речкалов сбил шесть вражеских самолётов: четыре лично и два в группе. В конце декабря 1942 года за эти успешные действия Речкалов был награждён орденом Красного Знамени.

На фронт шли новые самолёты. Получил их и 16-й гвардейский истребительный полк. Днём и ночью лётчики осваивали новую машину. В апреле 1943 года, в самый разгар воздушного сражения на Кубани, они вступили в бой на новых самолётах.

Стояли весенние солнечные дни. В кубанском небе с рассвета до поздней ночи носились десятки своих и чужих самолётов. «Не было ни одного вылета, - вспоминает Григорий Речкалов, - чтобы мы не вели бой. Вначале фашисты действовали нахально. Выскочит группа, навалится, смотришь, то один, то другой наш самолёт, загоревшись, летит к земле. Но мы быстро разгадали тактику фашистских лётчиков и стали применять новые приёмы: ходить парами, а не звеньями, лучше использовать для связи и наведения радио, эшелонировать группы самолётов так называемой «этажеркой». Именно в эти дни в нашем полку родился «соколиный удар», разработанный Александром Ивановичем Покрышкиным». Григорий Речкалов, служивший тогда в эскадрилье Покрышкина, был его верным помощником.

... В осьмёрка истребителей летела в сторону линии фронта, сопровождая штурмовики. Вдруг внизу слева появились девять Ме-109 и десять Ме-110. Не заметив советских истребителей, они пошли в атаку на штурмовики. Речкалов понял, что нельзя терять ни секунды. Мгновенно прозвучала команда: «В атаку!» Круто пикируя, советские лётчики сверху внезапно сваливаются на «мессершмитты». Речкалов видит, как силуэт вражеского самолёта всё увеличивается в прицеле. Невольно рука стремится нажать гашетку. Но разум подсказывает: «Рано, рано, бить - так наверняка, с небольшой дистанции». Фашистский лётчик пытается резко отвернуть, но поздно. Огненная трасса прошивает его машину.

«Как кстати пришелся "соколиный удар"», - думает Речкалов и, используя большую скорость, развитую за счёт крутого пикирования, набирает высоту, чтобы снова атаковать вражеские самолёты...

Это была уже вторая воздушная схватка, проведённая над кубанской землёй 21 апреля 1943 года восьмёркой Речкалова. Как и первая, она закончилась полной победой: «мессершмитты» не смогли прорваться к советским штурмовикам. Потеряв несколько машин, они убрались восвояси. Две из них были сбиты Григорием Речкаловым.

День за днём прибавлялись пятиконечные алые звёздочки на самолёте Речкалова и выстраивались в одну общую линию. На Кубани их добавилось 19!

В жестоких схватках с врагом Григорий понял основную заповедь истребителя: «Обнаруживай противника первым. С атакой не спеши - выжди момент. Атакуй наверняка, с близкой дистанции, одной очередью».

О днажды восьмёрка истребителей под командованием Речкалова прикрывала наземные войска в районе реки Молочной. Когда время патрулирования почти истекло, Речкалов заметил внизу справа большую группу «юнкерсов» - не меньше 50. Они были километрах в пятнадцати от линии фронта. Их прикрывали два звена истребителей.

Атаковать в лоб, - решает Речкалов.

Такое решение строилось на внезапности и на использовании всей мощи огня ударной группы.

Клубов, прикрой нас, идём в атаку, - передал он ведущему второй четвёрки и, перестроив свою группу в пеленг, ринулся в лоб противнику. С дистанции 200 метров он сбил ведущего фашистов. Почти одновременно загорелся ещё один Ю-87. Его зажег лётчик Г.Г.Голубев. Не прекращая огня, советские истребители прошли через весь строй бомбардировщиков. Шестерки, в которых было сбито по самолёту, сбросив свои бомбы, начали уходить. Весь строй Ю-87 рассыпался.

Сделав боевой разворот, Речкалов со своим ведомым снова очутился выше бомбардировщиков. Но в этот момент в хвост его самолёта стала заходить пара «мессеров». Это заметил старший лейтенант В.И.Жердев и решил связать их боем. Одного он сбил на вираже. Увидев, что Жердев отбивает «мессеров», Речкалов, пикируя, поймал в прицел ведущего пары бомбардировщиков и нажал гашетку. Меткая очередь прошила ещё один «юнкерс».

Фашисты заметались. Воспользовавшись паникой, Речкалов вогнал очередь в третьего Ю-87, который взорвался в воздухе от собственных бомб.

Советские лётчики уничтожили в этом бою пять «юнкерсов» и один «мессершмитт». Речкалову удалось сбить три самолёта.

Вскоре Григорий Речкалов появился на аэродроме с орденом Александра Невского на груди. Это была награда Родины за успешные победы в бою с превосходящими силами противника.

... К ак-то поздно вечером в полк пришёл приказ: вылетами нескольких пар истребителей-«свободных охотников» не допустить действий вражеских самолетов-«охотников», транспортных и связных машин, нарушить движение железнодорожных эшелонов, одиночных автомашин и т.д. Утром Речкалов со своим ведомым получил задание на «свободную охоту». Страстно любил он вот так лететь над полем боя или далеко в тылу врага, выискивать самостоятельно цели и внезапно уничтожать их...

Шёл воздушный бой. Речкалов, зайдя на высоту 5-6 тысяч метров, наблюдал за ним. Вдруг два Ме-109, очевидно тоже «охотники», набирая высоту, пошли на нашу территорию. Речкалов пропустил их под собой, а затем спикировал и сзади короткой очередью с дистанции 50 метров зажёг один самолёт. Второй ушёл на свою территорию.

Незадолго до изгнания гитлеровцев из Крыма Речкалов «охотился» над морем за транспортными самолётами, подвозившими для окружённого врага боеприпасы, горючее и продовольствие. В один из хмурых дней он заметил три Ю-52.

«Бензин везут в Крым», - подумал лётчик. И он не ошибся. Когда сбитые им и его ведомым два «юнкерса» рухнули в море, по воде побежало огромное пламя.

Ш ли дни и месяцы. Наши войска продвигались всё дальше на запад, освобождая родную землю от фашистских захватчиков, громя их в собственном логове. Гитлеровцы бросали в бой новые резервы, и нашим лётчикам приходилось в день участвовать в двух, трёх, а то и в четырёх воздушных боях, В них принимал участие и Григорий Речкалов.

Полк был в боевой готовности. Неожиданно прилетел командир дивизии гвардии полковник А.И.Покрышкин. На командном пункте он раскрыл карту и объяснил задание.

В этот район, - показывая на карте, начал он, - двинулись наши танки. Наверное, через несколько минут там появятся «фокке-вульфы», надо не допустить их туда, прикрыть действия танкистов. Ясно? Вылетайте!

«Я дал команду, - рассказывает Речкалов. - Не прошло и пяти минут, как мы были в воздухе. Под нами показались горы, прикрытые снегом. Мы знали, что немецкий аэродром находится где-то в этих горах. И вот на их белом фоне мы увидели силуэты вражеских самолётов. Это были «фокке-вульфы-190», которые использовались не только как истребители, но и как бомбардировщики-штурмовики. Атаковать аэродром нам не удалось: навстречу поднялись фашистские истребители.

Мы завязали бой с четвёркой «фокке-вульфов». Берёзкин и Сухов, ворвавшись в строй немецких самолётов, сразу сбили по одному ФВ-190. Мы уже приготовились свести счёты с оставшимися двумя самолётами, когда сверху на нас свалились ещё восемь «фокке-вульфов». Они спешно сбросили бомбы и вступили в бой с нами. Мне удалось сбить одного из них, а другой, которого я атаковал сбоку, начал удирать. Я бросился в погоню...

На шестнадцатой минуте боя нам удалось разогнать «фокке-вульфов». Пять из них были сбиты...»